Чёрный смоляной дым обволакивает цех. Слышится мерный стук механических колёс, бившихся с загробным стуком друг о друга, исполняя похоронный марш станинных механизмов. Густой поток серого облака взвился высоко в рыжеватое небо, окрасившееся выхлопными газами и тусклыми персиковыми фонарями, чьи стекла облепили пыльные хлопья мокрого снега. Сквозь треснувшееся стекло сочился вязкий масляный свет, скользя жирным пятном по чертежам очередного таинственного творения юного механика. А вот и он сам. Над скрипучим металлическим столом, сваренным из остатков железных пластин, стояла склонившаяся фигура человека. Прокряхтев нечто невнятное и прикрыв лицо рукавом грубой рубашки из холщовой ткани, мальчишка вытащил из кармана механический карандаш, чуть чётче повторив ранее сказанные слова:
– Ма-ра-нья… Мда. Где бы только я мог ошибиться? —взъерошив сальные волосы и стряхнув с головы кислые стружки, механик потянулся серым комком, напоминавшим мышонка, стирая неверную запись. Протёртая керосиновая лампа осветила веснушчатые щёки, обременённые красотой, нос-картошку и небольшие карие глаза, в которых лишь изредка посверкивало отражение чертежей.
– Александр! Ты ещё долго собираешься мариноваться в своей мастерской? Прочим между, твоя смена подходит к концу, а окна до сих пор зашторены.
Дверь с глухим скрипом распахнулась и на пороге вырос широкий силуэт главного заведующего заводом. Испуганно вздрогнув и чихнув прямо на чертежи, мальчишка, словно кролик, услыхавший выстрел, подскочил и глупо похлопал глазами, неловко остановив мечущиеся зрачки на мужчине постарше.
– Здоровы будьте, Пал Юрьич. —поспешно отерев руки о коричневый комбинезон, юнец подошёл к руководителю. Его свежие розовые губы разлились в жирной улыбке самодовольства и лёгкой снисходительности.
– Какой уж Павел Юрьевич. Это имя уже старо, прошло уже семь часов, так я уже мистер Бьюргенс. Арчибальд Бьюргенс.
И тебе не помешало бы сменить своё именование на нечто более свежее, не щеголять же тебе с номером Единого документа на груди? Уж не думаю, взгляни уж лучше сюда.
Инженер повиновался и послушно посмотрел на пластиковую страницу, без большого энтузиазма всматриваясь в большие серебристые буквы, собиравшиеся в предложение: «ЕЖЕЧАСНЫЙ ИМЕННОЙ ВЕСТНИК».
– Сейчас снова в моде имена на букву «Б», дворянского происхождения. Может быть, тебе подошло бы… Брэм? Или нет! Брут!
Мужчина хохотнул, похлопав по плечу юношу, отчего тот залился бордовой краской.
– Уж Вы извините, но мне Сашкой жить спокойнее, не зовите меня в друзья дедушке Цезарю. И Вы тоже зовите попроще, нам эти перемены ни к чему.
Щелочки окрашенных в золотой цвет глаз внимательно уперлись в неаккуратное лицо напротив.
– Твоя воля. Не забудь, завтра мы отправляемся всем составом в картинную галерею имени Первого Члена Комитета Искусств! В ближайшее время вновь будет продемонстрирована "P&FuW.12/8". Признаться, год тому назад, во время открытия после реставрации, я не успел хорошенько рассмотреть эту славную картину. Подумать только! За это полотно готовы отдать баснословные суммы тысячи богачей, однако подлинник все ещё доступен нам – простым смертным. Это ли не истинное великодушие!