истерию, продолжая рыдать и вытирать слёзы, но я ведь уже не слышу их рыданий, не вижу их слёз, для меня это всё стало чем-то далёким и несущественным. Я знаю, что они здесь, что они подступают все ближе и ближе, но я не развернусь, не посмотрю в их сторону, свобода от всех земных треволнений, от всех земных страстей, я уже здесь, я уже там, куда никто из них не вернётся. И мне стало спокойно, мирно, я закрыл глаза и погрузился в этот сон снова, уже зная, что это больше не сон, а реальность, которая наконец обрела меня.'''
