К согласованному времени нашего повествования Элеш Маслов уже достиг возраста, когда пробуждение утром сопровождалось неприятной усталостью и апатией, порой кажущимися несправедливыми в этой огромной вселенной. Ведь несмотря на отсутствие алкоголя вечером, по утрам он все равно чувствовал себя как будто бы из дерева, лишенным энергии и ошеломленным. Однако те юные дни, когда утренняя заря наполняла его силами и жаждой жизни, любовью и самоутверждением, эхом звучали в его памяти.
Возможно, это было частью проклятия северной страны, где жители глубокого возраста часто жалуются на пустоту души, от которой освободиться можно только вспоминая прошлые взлеты высоких чувств.
