На темной лестничной площадке, где смешивались шорохи ночи и неразборчивый гомон улицы, он безмятежно пристально смотрел сквозь омраченное окно. Он терпеливо ожидал, ведь знал, что она скоро появится. Ни смутных сомнений, ни непредвиденных капризов. Он безошибочно узнал ее наследственный силуэт, хоть и отрисовывался лишь тусклым отблеском фонарей.
В темном переулке, окруженном незапятнанной тьмой, она вышла, вызывая в нем внезапное пробуждение. Жестокие мысли путались в его голове, и он не мог определить, каким образом сделать ей конец. Задушить в сокрытом углу или утопить в бездонном пруду возле покинутой церквушки? В его все еще сердечке, пребывающем в извращенном наслаждении, наслаждении наблюдением за будущей жертвой, накопилась огромная порция укоризны.