В темпе быстрого наступившего вечера, Давид неотступно следил за взглядом, останавливающимся на Еврейской ратуше. Башня, превышающая даже синагогальные крыши, казалась ему олицетворением давних времен и традиций. Был часовой уклон на букву "йуд", указывающую на восьмой час. Небольшой, мягкий звон разнесся в воздухе. Господин Ганс склонил голову, подразумевая дальнейший шаг в лаконичность и особенность обрядов, сопровождающих его вход в синагогу.
Давид был из тех людей, которые всегда ощущали величие и значимость прошлого. Это приводило его к башне и несказанным моментам звучания колоколов. Что-то в них словно уносило его в другой мир, где время теряло свое значение.
