Поездка в Гагры ей досталась, как все считали, незаслуженно – второй год всего «чернявенькая» работает, а уже и в отпуск в июле, и по профсоюзной цене на море. За три дня до отъезда позвонили из профкома – путевка горит! За 32 рубля на три недели в санаторий каждый мечтает съездить, да не у каждого получится в такой спешке. Кто уже на август отпуск запланировал (и билеты купил), а кого внуки на даче ждут. Одним словом, все попереживали, поохали, да никто кроме Аллы сразу сорваться не смог. И с билетом повезло – два дня в авиакассах на углу Невского и Гоголя потолкалась, и купила «с брони». Даже переплачивать никому не пришлось. Отпускных хватило в обрез на путевку и дорогу, но это ее беспокоило мало. В санатории питание четырехразовое, кино, танцы… Купальник, босоножки и сарафан прошлогодние – почти новые, да у Светки можно рублей тридцать до зарплаты перехватить – на мороженое и на лимонад хватит. Мама, помогая складывать сумку, заметила:
– Видишь, доченька, как тебя на работе ценят, – и, грустно улыбнувшись, добавила. – Папа всегда говорил: «Делай, что должно, и будь, что будет».
– Мама, это Марк Аврелий говорил, – заметила Алла.
– Ну глупого человека Марком не назвали бы…
Папа Аллы работал бухгалтером на овощебазе, но не только богатства не нажил, но даже не смог позволить жене не работать. Умер от инфаркта после очередной проверки, когда Алле было три года. Проверка нарушений не выявила…
Из ленинградского моросящего дождя и пахнущего мятными конфетами салона Ту-154 пассажиры попадали в душную южную ночь с радостью и испугом. Адлер ошарашивал. Пока северяне вдыхали испарения нагретого за долгий солнечный день асфальта и смоляной дух кипарисов, начиналась яростная атака решительных южных таксистов, одетых в одинаковые майки-сеточки. Повертев на указательном пальце ключи в качестве приветствия и удостоверения профессиональной принадлежности, они подхватывали багаж и неслись к своим «Жигулям», «Москвичам» и «Волгам». Перепуганные владельцы чемоданов бежали за ними вприпрыжку. При этом горцы, не переставая, выкрикивали экзотические названия населенных пунктов по пути предстоящей поездки: «Хоста! Дагомыс! Багрипш! Гагра!» Усадив ошалевшего курортника в машину, исчезали в поисках очередной жертвы, которую безошибочно определяли по бледному цвету лица и растерянному взгляду.
Алла двумя руками вцепилась в ручки синей спортивной сумки и решительно направилась к стоящим вдалеке автобусам. Все попытки завладеть ее багажом (а также свободой и кошельком) она пресекала без колебаний, так что майки-сеточки остались ни с чем. Увы, последний автобус на Гагры ушел почти час назад. Стоявшие с распахнутыми багажными отсеками «Икарусы» все были приписаны к сочинским санаториям и ждали «своих больных», как выразился пожилой водитель в капитанской фуражке. Пришлось возвращаться к таксистам. Цена в пятнадцать рублей, заявленная пожилым кавказцем на старой «Волге» с портретом Сталина в углу лобового стекла, привела ее в ужас. Всего в коленкоровом кошельке лежало восемьдесят рублей, сорок два из которых надо было сохранить на билет домой.