Над холодной землёй густыми волнами перекатывался белый туман. Он точно молоком залил притихший тёмный лес, заполнил глубокие лога и овраги.
Вершины деревьев то погружались в туман, то появлялись снова.
Утренний холод и сырость ползли в пещеру сквозь щели баррикады, и скоро здесь стало так же прохладно, как под открытым небом.
Ребята беспокойно ворочались во сне, поджимали колени к самому подбородку, но от этого теплее не становилось.
Наконец Карик не выдержал, вскочил, протёр сонные глаза, зябко поёжился и с недоумением посмотрел на покатые стены. Они были серебристо-белые, точно покрытые инеем. Карик прикоснулся к ним:
– Нет, это не иней. Это ковры. Серебристые ковры. Брр, хо-о-лодно!
На полу на ковре лежала, свернувшись в комочек, Валя. Она подтянула колени к закрытым глазам, а голову прикрыла руками. Во сне она тихонько стонала и всхлипывала.
Карик запрыгал на одном месте, стараясь согреться, потом побежал вдоль стены в конец коридора.
Ему стало как будто немного теплее.
Он повернул обратно, и с разбегу перекувырнулся через голову – один раз, другой, третий, и вдруг шлёпнулся прямо на Валины ноги.
– Что? Что такое? – закричала Валя, вскакивая. – Уже нападают?
Дрожа и ёжась, она смотрела на Карика заспанными, испуганными глазами.
– Чего ты? – удивился Карик. – Это же я. Очнись… Ты совсем замёрзла… Синяя вся… Ну-ка, давай бороться. Сразу согреешься. Начали!
Он подскочил к Вале и, прыгая вокруг сестры, принялся тормошить её.
– Отстань! – оттолкнула Карика Валя. Но, падая, он вцепился в сестру, и они покатились по мягкому, пушистому полу. Валя захныкала:
– Уйди! К тебе не лезут, и ты не лезь.
– Эх ты, улитка-недотрога! Я ж согреть хочу тебя.
– А я спать хочу, – пробурчала Валя и опять улеглась.
– Ну и спи, – рассердился Карик.
За стенами кто-то возился, стучал, кашлял и вдруг громко и весело запел:
– Где обедал, воробей?
– В зоопарке у зверей.
Пообедал у лисицы,
У моржа попил водицы.
Это был ужасный голос профессора.
– Вот видишь, – сказал Карик, – все уже встали, поют, а ты валяешься…
Он подбежал к выходу из ковровой пещеры и крикнул:
– Иван Гермогенович, где вы?
– Здесь! Здесь! Вставайте, друзья мои. Завтрак уже готов.
– А что на завтрак?
– Прекрасная яичница.
– Яичница?
О, это было интереснее, чем мёрзнуть, а поэтому Валя быстро вскочила на ноги:
– Пошли!
Ребята откинули ветки и сучья, которыми был завален вход в дом ручейника, и выбрались на свежий воздух. Но лишь только Валя ступила на землю, как тотчас же испуганно попятилась назад.
– Что это, Карик? Где мы? – зашептала она, крепко сжимая руку брата.
Ни земли, ни неба, ни леса не было видно.
В воздухе плавали тучи блестящих пузырьков. Пузырьки кружились, сталкивались, медленно опускались вниз и снова взлетали вверх.
Вокруг кружилась пурга светящихся пузырьков.
– Иван Гермогенович! – крикнул Карик. – Что такое? Что это кружится?
– Туман! – услышали ребята голос профессора.
Иван Гермогенович был тут же, где-то поблизости, совсем рядом, но ребята не видели его.