День начался неудачно. Бывают такие дни, вроде стараешься все сделать в лучшем виде, но получается как-то по Черномырдину. С утра девушка Никиты заявила, что ей так жить надоело: он все время на работе, на дежурствах, времени ей – такой красивой и сексуальной – не уделяет вовсе, вроде она опостылевшая жена преклонного возраста. И потому она уходит к другому, который по достоинству оценит ее прелести. Забрала две сумки, загодя сложенных, швырнула ключи от квартиры на стол и вышла.
Никита выглянул в окно. Венера – вот ведь имечко родители подобрали – показалась из-под козырька подъезда, к ней неспешно подрулил черный «БМВ». Из-за руля выскочил молодой парень, галантно распахнул дверь, забрал у Венеры сумки, уложил их в багажник. Девушка не спеша, с достоинством уселась в машину. На его окна даже не взглянула, а ведь чувствовала, что он смотрит. Триумфом наслаждалась! Конечно, куда ему, Никите, хирургу районной больницы с его зарплатой, до черного «БМВ»! Он хоть на полторы ставки работает и от дополнительных дежурств не отказывается, а все равно такую машину не купит. В Москве да Питере зарплаты выше, да не тянет его туда, хотя сокурсники приглашали. Суетные города, даже нахрапистые какие-то.
На работу пошел, тут всего ничего, десять минут бодрого хода, так машина брюки обрызгала. А в отделении дежурант Лешка Троян обрадовал:
– Ночью милиция парня привезла, колотое ранение ягодицы, на дискотеке шилом в пьяной драке ударили. Я анализы взял, понаблюдай за ним. ПХО проведена.
ПХО – это первичная хирургическая обработка ран.
– Госпитализировал зачем? Сам знаешь – мест свободных нет. Рану обработал – пусть наблюдается в поликлинике.
– Не нравится он мне.
Если Лешка сказал – не нравится, то пусть полежит. Интуиция у Лешки – будь здоров! На неприятности нюх у него, как у собаки.
– Тогда пусть полежит, понаблюдаю. Как там Добров из восемнадцатой?
– На поправку пошел. Вчера на вечернем обходе застукал – курит в палате.
– Три дня как после операции, ему сейчас только курить.
Были у врачей свои приметы. Как только женщина после операции отойдет, начинает смотреться в зеркало, губки красить, стало быть – на поправку пошла. Мужики втихомолку в палатах курят, дым стараются в открытое окно выпускать – для конспирации. А вот когда прооперированный пациент лежит безучастно, это плохо. Жди осложнений либо недоглядел чего-то. Бывает и так, в каждой работе бывают ляпы. От хирурга зависит много, но не все. Оперируют, даже небольшие операции – бригадой, кроме хирурга, еще операционная медсестра, санитарка операционного блока. Предположим, операция к финишу идет, осталось только рану операционную ушить. Хирург останавливается, просит считать. Санитарка считает в тазу использованные салфетки, операционная медсестра – инструменты. Количество инструментов, салфеток и прочего должны сойтись до операции и после. Если чего-то не хватает, значит, оставили в брюхе. И бывает, оставляли, правда, не Никита. Это только на первый взгляд непосвященному дико кажется, как можно салфетку в брюхе оставить? Она же белая! Салфетка в животе от крови красной становится, сливается с кишками, которые тоже в крови. Кроме того, кишки перестальтируют, своими петлями могут салфетку загнать далеко от раны. А разрез всего десять-двенадцать сантиметров, всю полость брюшную не осмотришь.