«Раскинулось море широко», – звучит по радио. Эту песню любил мой отец. Вчера его похоронили. А сегодня я услышала эту песню и подумала, что это папа посылает мне знак: я не совсем ушел, я с тобой, твой папка…
Меня зовут Марина Нигай. Родилась я в Сибири, в шахтерском городке Новокузнецке Кемеровской области. Помню как мы с мамой и папой ездили на речку, лодку помню, соседку Таньку, ее маму, которая всегда говорила, что я умнее, чем ее дочка.
Я родилась не одна, а с сестренкой-близнецом Леной. Она умерла через 1 месяц. Врачи рассказали папе о тесной связи близнецов и предупредили: если я проживу до 18 лет, то буду жить долго. До 18 нужно меня беречь.
Мой отец берег меня с той поры до самой своей смерти. Он мне говорил: «Дочка, ты у меня – двойняшка. Что положено было дать одному человечку, природа разделила на двоих. Поэтому ты-слабенькая. Тебе не нужно много работать и побольше нужно отдыхать.»
В итоге я выросла законченной эгоисткой и лентяйкой. Папа работал во Дворце пионеров. Мама-лаборантом в санэпидемстанции. Хорошо жили. Насколько это было возможно в те годы.
Однажды в очереди за бананами одна толстая тетка обозвала меня туземкой. Папа разозлился, резко ей ответил, мы ушли из очереди без бананов. Дома он сказал маме: «Мы уедем отсюда, Даша. Мы не такие, как они. Поедем в Казахстан, к моей сестре Наде.» И мы поехали.
Папина сестра Надя жила в 18 км от райцентра Жана Арка в с-зе Целинный Джезказганской области. Это было такое глухое место… Лучше мне не было нигде. Нигде на земле мне не было лучше, чем в этом богом забытом месте, потому что там я была всесторонне, вселенски, глобально счастлива. Потому что там было мое детство.
Кругом-одна степь. Такая просторная, что горизонта не видать. Выйдешь в поле-небо —бирюза, степь-золото и ковыль колышется. Как волны на море. Красота немыслимая. Невозможно ее передать. ЕЕ можно только видеть, вдыхать, чувствовать и наслаждаться.
В воздухе пыль, как мука. Трактор проедет или машина-облако пыли стоит еще минут 5.
Дети каждый вечер ходили встречать коров.
У моей Красульки и Моряка на рогах висели красные тряпочки, чтобы я их не перепутала. Это мама привязала.
Папа устроился в школу директором. Он дружил с директором совхоза Кишкентаевым и парторгом Турсуновым. Жена директора Зина научила маму готовить беспармак, а мама ее-делать корейские салаты. Летом мы ездили в санаторий Анапы, а папа ремонтировал школу. Хорошо было.
А потом мама вдруг заболела. Сначала она перестала петь. То она все время пела: «Дунай, Дунай, а ну, узнай, где чей подарок…» А тут все время ходит и молчит. А потом ее отвезли в больницу в Караганду и мы каждую субботу ездили к ней. Мы с Сашкой всю дорогу резались в карты, а папа ехал молча. Однажды мама передала папе письмо для своей сестры. Ника должна была приехать на днях, папа оставил это письмо на пианино и я его прочитала. Не помню остальное, но главное помню: «Ника, я, наверное, скоро умру. Не хочу, чтобы мои дети выросли с мачехой. Выходи замуж за Зосима и будь ему хорошей женой, а моим детям – матерью. Доброй матерью», – писала мама..
Конец ознакомительного фрагмента.