Пришвартовались в двадцать два тридцать. С ноля Серёгу поставили на вахту у трапа. Он не возражал: у него-то, слава Богу, дети дома не плачут, жена не уничтожает улики к приходу мужа. Свобода дороже всего!
С вечера семейные разбежались по домам. Те, кто остался, сгоняли за водкой и теперь веселятся в каютах, только дым из иллюминаторов. К утру и они утихли. Серёга смотрел на искрящуюся огнями бухту, на работающие портовые краны и размышлял, каким образом перевестись на другое судно. Старый «Норильск» ему нравился, но очень уж не хотелось стоять в ремонте. Это же тоска! Опять по кабакам? Только начни, очнёшься, когда деньги кончатся. Нет, в понедельник нужно идти в кадры.
Серёга жил в море. Вернее, он жил морем. И ему больше ничего не нужно было. Он даже писал «Море» с большой буквы. С шестнадцати лет, вот уже скоро пятнадцать, как он бороздит морские просторы. Сначала в малом каботаже, потом загранзаплывы, тропики. Но там быстро надоело – жарко, пёстро, все порты одинаково пошлые, желающие хоть что-то тебе продать.
Ушёл на ледовые суда. Север – романтика! Влюбился в ледоколы. Всё про них знал. Книжки читал. Даже значки с ледоколами собирал, гордился своей коллекцией. Когда узнал, что ледокол «Ермак» на металлолом порезали, пил неделю, за что и списали. Восстановили потом.
Сколько раз уговаривали его учиться. Хоть на штурмана. Не хотел он. А зачем? Морское дело знал, такелаж, снасти, устройство судна от киля до клотика. Узлы вязать, гаши плести – у любого боцмана на скорость выигрывал. На руль всегда ставили в трудных ситуациях, когда нужна надёжность. А чтобы там высшую математику, сопромат – зачем эта морока?
На судне хорошо, спокойно, привычно. Оденут, накормят, постель сменят. Утром поднимут – и сразу на работе, никуда ехать не надо. Никаких земных проблем! Единственная загвоздка – женщины. Но и это решаемо. Вот, на «Норильске» Тонька, дневальная, неплохо было пару раз в неделю. Тоже, говорит, списываться будет. Ладно, другая найдётся. Зато, не жена. Как послушаешь женатиков: они домой всё везут, везут, а жёны им изменяют, а дети только и спрашивают: «Папа, когда ты в рейс уйдёшь?»
Нет, с Морем надёжнее. Море никогда Серёге не изменяет, а он – Морю.
После вахты попытался заснуть. Куда там! В пустом судне с заглушенными двигателями слышен каждый шорох. А тут затеяли выгрузку из трюма. Лебёдка визжит прямо над головой, что-то там брякает. Нет, это не сон. Разыскал в рундуке цивильную одежду, сунул в карман деньги и двинул в город.
А ничего тут и не изменилось за три месяца. Те же магазины, те же машины сплошным потоком, те же люди. Валят навстречу, не уступят, всё спешат куда-то, деловые. Прошёлся по главному проспекту, съел мороженое – показалось невкусным. Пыльно, душно, неинтересно. И на судно возвращаться неохота. Дошёл до набережной. Там очередь смотреть двух полудохлых белух в маленьком загоне. За деньги. Видели бы они в Охотском море тысячи белух, сильных, красивых, энергичных – стадо до самого горизонта!
Зашёл на всякий случай в книжный. В последние годы про море редко пишут. Но тут хоть прохладно. Привычно двинулся вдоль книжных стеллажей. Девица подлетела: