– Так сколько, ты говоришь, тебе исполняется?
Тео равнодушно пожал плечами, после чего вытянул вперед руки, принимаясь отсчитывать свой возраст. Подошел к концу еще один не слишком плодотворный год. Норма подняла брови, недоверчиво наблюдая за загибающимися и разгибающимися пальцами.
– Эй! Ты обманываешь меня! Наверняка прибавил себе лет десять для пущей убедительности.
Мужчина подпер щеку ладонью, всем своим видом выказывая усталость и нежелание продолжать этот разговор. Ему не нравилась манера Нормы произносить глупые вещи с серьезным лицом, так, будто она сама была готова в них поверить. Обычно именно в такие минуты он переставал понимать, действительно ли она шутит или нет. Привычный столик, за которым сидела парочка, прятался в отдаленном уголке помещения, но атмосфера уюта куда-то улетучилась, оставив в воздухе лишь приятный запах кофе и чего-то сладкого. Закинув ногу на ногу, Тео безгранично скучал.
– Ты и в прошлом году говорила то же самое. Повторяешься.
Норма глуповато заулыбалась, позволив искорке игривости появиться во взгляде. Тео со вздохом потянулся за бокалом, дабы сделать глоток горчащей жидкости. Он уже не рассчитывал, что сегодняшний вечер может что-то спасти. Дни Рождения – довольно-таки неприятное явление, особенно в его возрасте, слишком далеком от детских праздников, будоражащих воображение.
Тяжелые капли с силой ударяли по крыше и стеклам ресторанчика, но звук выходил каким-то глухим и очень уж далеким, словно дождь шел не в этой вселенной, а в соседней, располагающейся, впрочем, весьма и весьма близко к нашей. Тео живо вообразил, как вода заливает разбитый на заднем дворе их дома палаточный городок Нормы, и почему-то от этой мысли ему сделалось веселее на душе.
Норма нравилась ему злой, нравилась ему серьезной. Она нравилась ему в те моменты, когда у нее ничего не получалось. Когда по всему дому раздавались возмущенные ругательства, и высокая фигура в белом халате мелькала туда-обратно, уничтожая все на своем пути. В таких инцидентах страдал не только Тео, но еще и посуда, растения, предметы мебели; нередко доставалось даже любопытным соседям. За посуду мужчине было обиднее всего.
Норма воткнула вилку в центр дымящейся горки спагетти, попыталась накрутить макароны на столовый прибор, но они благополучно сползли назад в тарелку.
Ах, если бы сегодняшний день был любым другим днем календаря! Больше всего на свете Тео радовался девушке, непрерывно болтающей о своих делах – в них он ничего не понимал или по меньшей мере старался не понимать. Недопитый алкоголь они обыкновенно забирали домой вместе с горой еды, и та валялась в холодильнике без дела еще пару недель. Тео уговаривал Норму сыграть с ним партию в файтинг на старенькой приставке, хоть ей и непременно нужно было рано вставать грядущим утром. Она отказывалась, ссылаясь на то, что на ее работе не прощают даже мелких оплошностей, а потом ожесточенно била по кнопкам контроллера всю ночь напролет, не давая Тео и малейшего шанса на победу.
– Ты вообще собираешься есть?
Засыпали они прямо в гостиной, а на другой день Тео приходилось подниматься раньше нерадивой Нормы, чтобы разогреть ей что-нибудь на завтрак.