⇚ На страницу книги

Читать Нереальные хроники постпубертатного периода

Шрифт
Интервал

Часть первая

Глава 1

Сегодня Ян Ракита снова сбежал из общаги. Нет, над ним там никто не издевался, не обижал и конечно же не бил, но долго находиться в этом хаосе он не мог, тем более сейчас: сессия закончилась, а практика еще не началась. У студента, как у солдата, безделье всегда вызывает одну и ту же реакцию – дурь. Дурь разнообразную, многоярусную, изобретательную. Во время семестра тоже этого хватает, но в промежуточный период дурь переходит все границы: если пить, то, значит, до умопомрачения, если играть в карты, то сутки не вставая, если заниматься любовью – до беспредельного разврата.

Правда, если говорить о разврате, то это не про Яна. Он не то чтобы мальчик совсем нецелованный, но до полного контакта с девушками у него не доходило. На этот предмет у Яна была своя точка зрения. Ему хотелось не только животной страсти, но и возвышенного чувства, а с этим пока проблемы. Вообще он мальчик мечтательный, и хотя состоит студентом технического вуза, к гуманитарным предметам его тянет не меньше. Он увлекается историей, втихую пописывает стишки, посещает картинные галереи и театры. Сейчас он был увлечен историей девятнадцатого века, особенно его интересовали события этого периода, связанные с Одессой, и ему, как раз накануне, попались целых две интереснейшие книги об этом. Больше всего его впечатлил подвиг прапорщика Щеголева во время обороны города в Крымскую войну, а еще больше – сама личность Александра Петровича и, несомненно, его возраст.

Герой отражения англо-французской агрессии был в то время совсем молодым человеком, почти ровесником Яна, буквально чуть-чуть старше. Ему, за совершенный подвиг, сам Государь Император пожаловал Георгиевский крест и произвел в штабс-капитаны, минуя чины подпоручика и поручика.

А у Яна были проблемы, не воспринимали его взрослым созревшим мужчиной. Ему даже продавщицы иногда не отпускали вино, как раз государство надумало бороться с пьянством и алкоголизмом и ввело запрет на отпуск алкоголя лицам моложе восемнадцати. Вот если бы он подошел к такой продавщице в погонах штабс-капитана, да еще с орденом, то она бы не стала сомневаться, есть ему восемнадцать или нет.

Фактура у Яна, конечно, была не очень, росточка среднего, худощавый, если не сказать худой, а самое главное – лицо. Он частенько рассматривал свою физиономию в зеркале, особенно после обидных случаев отказа в выдаче порции горячительных напитков. Пытался даже отпускать усы, но получалось только хуже. Растительность на лице росла жиденько и как-то кустисто, не всплошную. Он быстро сбрил это «недоразумение» и стал ждать лучших времен. Лицо никак не подтверждало его возраст. Большие карие глаза, розовая гладенькая кожа и мохнатые ресницы добавляли детскости и срезали сразу несколько лет, а что поделаешь – генетика. Его отец рассказывал о себе, что в тридцать ему от силы давали двадцать с небольшим. Как говорится, против природы не попрешь.

Такой внешний вид затруднял Яну переход к серьезным взаимоотношениям с девушками, да и вообще его обижало, что частенько к нему на улице или в общественном транспорте обращались «мальчик». Андрюхе Новаковскому хрен кто скажет «мальчик». Везет же людям, усы, как у настоящего гусара, и лысина уже пробивается в двадцать четыре года, а тут не то что лысины – усы толком не растут.