Май 1851 года
Санкт-Петербург, Российская империя
В городском доме Красновых проходил один из многочисленных балов. Было необычайно много гостей. Танцевальная зала оказалась наполнена гостями, умело танцевавшими вальс. Агриппина и Анатолий Красновы – хозяева сегодняшнего бала, встречали гостей, а затем заинтересованно беседовали с гостями. Вечер был прекрасным и не предвещал ничего дурного.
Ювелир Анатоль Краснов, пользовавшийся популярностью, как в Петербурге, так и в Москве, уверенно подходил к каждому из гостей. Среди пришедших встречались и благодарные клиенты Анатоля, некогда заказавшие украшение и оставшиеся довольными, и те, кто желал заказать или купить у Краснова украшение. Встречались так же и те, кто прибыл с ответным визитом.
– Анатоль, признаюсь, когда в минувшем году я заказывала себе украшение, то выбрала Савельева, все же они не одно поколение занимаются ювелирными украшениями, но я осталась недовольна, – произнесла графиня Таминская, повиснув на руке у своего мужа графа Михаила.
– И что же вас не устроило в работе Савельевых? – удивился Анатоль. – Помнится мне, сейчас семейное дело находится у Павла Савельева – младшего сына Георгия.
– Все дело в скорости. Слишком уж долго мне пришлось ждать свои серьги. Но, должна признать, оно того стоило. – Говорила графиня Таминская. – Но, Анатолий Петрович, я искренне надеюсь, что вы исполните мой заказ быстрее.
– Сие зависит от ваших пожеланий, графиня, – ответил Анатолий. – А теперь прошу меня простить, но мне нужно в кабинет. Я вспомнил о важном деле, не терпящем отлагательств.
Агриппина, все это время смиренно стоявшая подле мужа, вдруг радушно заулыбалась и будто ожила.
Анатолий спешно отошел и направился к выходу из танцевальной залы.
* * *
Он был рад тому, что ему удалось проникнуть в дом Красновых незаметно. Неизвестный очень переживал именно из-за этой части плана. Пожалуй, проникнуть внутрь незаметно казалось заговорщику самым сложным. Но он с этой задачей справился на «отлично». Никто им не заинтересовался, не заговорил с ним, не остановил… Сегодня очень много гостей. Всех, поди, и сами Красновы не упомнят… Он оделся по последней моде, как во французских журналах – черный фрак, цилиндр, трость, такие же черные брюки, жилетка цвета слоновой кости и белая рубашка. Все на нем сидело идеально.
Из-за не покидавшей его, а напротив, набирающей силу, тревоги его сердце вдруг заболело, стоило ему подняться на второй этаж. От резкой боли, походившей на порез ножом, незнакомец чуть было не закричал, но едва он услышал чьи-то отдаленные шаги, все будто остановилось. Слух его обострился настолько, что он слышал даже как шелестели накрахмаленные шторы, ели двигавшиеся от легких, щадящих дуновений майского ветра. Те шаги, стук собственного сердца и кровь, проливавшаяся через весь его организм – эти звуки казались ему настолько громкими, что невыносимо заболела голова. Будто какая-то невидимая сила сдавливала его виски, не оставляя возможности ясно думать о дальнейших действиях.