Вокруг меня, дыша свежестью и яркими, сочными красками, раскинулось широкое травянистое поле, волнующееся под лёгкими касаниями ветра. Прикрытое сверху одеялом неба и подчёркнутое тут и там возвышающимися шапками древесных крон, оно насыщало воспоминаниями о тихой радости детства, внушало необъяснимый покой, от которого становилось так тепло на душе. Аромат упоённости – как бывает сразу после дождя – устремлялся к лазурному небосводу, теряясь средь белых барашков-облаков. И где-то там, вдалеке, всё отчётливее можно было разобрать звуки прекрасной мелодии – мягкой, спокойной, бережно обволакивающей каждую травинку и каждое деревце на своём пути. Музыка эта текла умиротворяющей рекой, и, словно бы повинуясь её мелодичному зову, я тронулся с места. Двинулся навстречу далёкому горизонту, выгнувшемуся дугой, сквозь высокие – по колено – заросли молодой травы. Обезоруживающее спокойствие навевало лёгкую дремоту, но я не спешил бороться с ней – скорее даже наоборот, поддался лёгкой рассеянности и позволил телу двигаться дальше без участия разума. Справа, будто бы появившись прямо из воздуха, вдруг возникло невысокое деревце с широко раскинутыми ветвями, и я на миг задержался в нескольких шагах от него. Ствол дерева был тронут болезнью, а многие ветки начали засыхать – за считанные секунды, прямо перед моими глазами – и далёкая музыка тут же заиграла чуть громче, будто бы силясь развеять моё сочувствие по отношению к умирающей частице природы.
Мелодия заполнила весь окружающий мир, смешав воедино синеву небес и бескрайнюю зелень полей. Ударила под небеса, по-прежнему сохраняя свою глубокую красоту, но, в то же время, с каждой секундой приобретая всё большую силу. Они побуждали меня к действию, эти складывающиеся в единую композицию ноты, призывали двигаться вперёд, не задерживаясь на месте…
Подчинившись, я сделал робкий шаг вперёд, в сторону от дерева, но тут же обернулся и, обнаружив в своей руке конец старенького садового шланга, окатил понурую крону струёй чистой холодной воды. И корявые ветви сразу же начали оживать: там, где секунду назад мне виделись сухие трещины и мёртвые побеги, теперь распускались прекрасные синеватые бутоны.
Удовлетворённо кивнув самому себе, я продолжил свой путь к источнику чудной мелодии, поливая из шланга всё, что видел вокруг – и там, где вода касалась земли, травы или деревьев, моментально появлялись искрящиеся россыпи капель, так похожие на свежую утреннюю росу. А потом над полем начала подниматься радуга – милая и простая, но всё равно притягивающая к себе взгляд. Прекрасная, как и всё в этом мире. Едином, неделимом и священном мире, созданном ради Неё…
Её императорского высочества, миледи Авроры.
Одно упоминание этого имени – даже вскользь, в уме, – заставило меня задержать дыхание от восторга. А затем, когда воздух всё-таки нашёл путь в мои лёгкие, в нём уже не было былой свежести и чистоты. Запах бескрайнего поля стал слабее, а на фоне его всё чётче проскальзывали отголоски нарастающей вони: в ноздри мои бил запах палёного. Жжёной древесины. Плавящегося металла. И горящей плоти.