Читать ВИА имени Вахтанга Кикабидзе

© Роман Воликов, 2016

ISBN 978-5-4483-3153-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

https://youtu.be/_PVjcIO4MT4

– Вот кто бы чего ни говорил, – сказал Федя, более известный народу как дядя Фёдор, – а лучше Джимми Хендрикса никого нет, и не будет. Жаль, помер бедолага. Хотя когда Жора Лэд Зеппелин орёт, впечатляет, не спорю. Мужики, двадцать третье февраля через сколько будет?

– Через неделю, – сказал Алик, не отрываясь от ответственного процесса приготовления куриных яиц в чайнике.

– Надо Жоре поздравительную телеграмму послать, он который год от армии «косит».

Мы дружно заржали. Жора Ордановский наш бог, во всяком случае, с которым мы лично знакомы. Прошлым летом всей нашей свердловской шоблой мы отправились в Вильнюс, посмотреть на ихнюю жизнь. Ехали через Питер, кирнули портвешка у Медного Всадника, тусанули у грампластинок1, выбор на кости2 был большой, но старенький, мамба, румба, ча-ча-ча, всякая сопливая хрень, совсем немного битлов и ролингов, мы же очень рассчитывали пистолсов прикупить, кисов, если повезет, Дэвида Боуи с компанией и дипёплов3.

– А поехали к Кольке-мариману, – предложил дядя Фёдор. – Не погонит же земляков.

Колька-мариман – наш верхотурский пацан, двоюродный брат дяди Фёдора, закончил в Питере макаровскую мореходку, штурманом ходит по морям-океанам. Он нашу шоблу три года назад с рок-музыкой познакомил, да так мы крепко запали на этот драйв, что с тех пор у нас всякие Антоновы и Лещенки хуже матерного ругательства. Он нам с оказией западные пластинки передает, которые за бугром покупает, мы их на мафон переписываем, кто нормальный человек, тому бобину дарим.

Колька, когда не в рейсе, жил в общаге пароходства, нам повезло, Колька вернулся с морей две недели назад, уже попил-погулял, валялся на койке в трезвости и плевал в потолок.

– Здорово, пункеры4! – заорал он точно боцман, а не штурман. – Молодцы, что приехали. А то я от скуки дохну.

Пункерами он нас называет после того случая, когда Севка, он на драмсах колбасит5, «ирокез» себе сделал, два дня по Верхотурью в таком виде ходил, а потом его пэтэушники за углом центрального гастронома отметелели, Севка неделю в больнице проторчал с переломанным носом.

Короче, Колька-мариман нам про Жору Ордановского первым и рассказал. Мол, есть парень наш питерский, поёт принципиально только на русском, но так отжигает, девки в трусики кончают, «Машина времени» и «Аквариум» кислые щи жуют и пресным пирожком закусывают.

Мы, признаться, инфу восприняли настороженно. Мы, конечно, ребята уважительные, к Макару и Гребню с респектом относимся, но, по нашему, гипсово у них всё, без скрима6. Ещё, разумеется, Сашбаш7 есть, его вообще ни к какой банде не отнесёшь, и не рок и не бард, сплошной нерв оголённый.

Дядя Фёдор целую языковую теорию вывел, русский для народных песен да романсов, интонационный ряд такой, самый раз для балалаечников вроде Утесова, мы ему верим, он студент педик, в смысле два курса в пединституте отучился, пока за драку не отчислили и в армию не загремел. Если же хочешь ёбнуть кулаком по тейблу, только английский подходит, утверждал дядя Фёдор, представь, что Дилан на болгарском запел, и сам начинал ржать своей шутке. Мы, конечно, дяде Фёдору верим, но когда на английском лабаем, самим тошно и местные кошки врассыпную разбегаются. Дядя Фёдор злится и орёт, что двоечникам надо в школе язык учить, а не папироски в туалете шмалять. Мы бы учили, только у нас за год пять училок английского сменились, выйдут на работу и сразу в декрет, эпидемия, что ли такая.