Всякий уважающий себя писатель, которому любознательный читатель дорог почти настолько же, насколько он (читатель) дорог самому себе, всегда ищет возможность обратиться к нему прежде, чем он (читатель) ещё не стал таковым, и объяснить ему то, до чего читатель сам ни в жизнь не додумается.
В этом смысл и назначение всякого пролога, хотя, как по мне, он вовсе не нужен. Но, если встать на другую точку зрения (тоже правильную), отсутствие пролога может показаться придирчивому читателю очевидным признаком великой лености и душевной вялости автора, а то и просто знаком недостаточно сильного уважения к поклонникам увлекательной литературы.
Не будем спорить с читателем, поскольку он всегда прав, и посмотрим, о чём пишут в прологах, а если и не пишут, то всё равно подразумевают. Вот, например, известные писатели Иванов, Петров и Сидоров прозрачно намекают, что их прекрасные книги приключений целиком сотканы из крупиц собственного бесценного, хотя и малопоучительного (по моему мнению), жизненного опыта. В то же время, ничуть не менее известные писательницы Чижова, Орлова, Соловьёва со своей стороны недвусмысленно дают понять, что их захватывающие детективы только выглядят высосанными из пальца. На деле же всё не совсем так просто. Просто эти литературные богини не успели по разным несущественным причинам обзавестись достаточным знанием жизни. Но вскоре, нет сомнения, эти благополучные дамы быстро наверстают всё упущенное и порадуют нас новыми шедеврами своей ничем не скованной творческой мысли. И всё же нет у меня полной уверенности, что Агата Кристи, если она специально воскреснет для данной цели, одобрительно отзовётся об их продукции. Скорее всего, старой леди не понравится, что детективы упомянутых дам похожи друг на друга, как птенцы одного помёта. Я же, в отличие от великой прародительницы, вижу в данном обстоятельстве не промах, а, наоборот, трезвую работу уверенной руки мастера (если хотите, мастерицы), удовлетворяющей самым простым и экономным образом законные естественные требования общества, отдающего свои симпатии литературе, нисколько не утруждающей мозги.
Когда я приступал к этой книге – созданию моего пытливого разума, последнему в моём творчестве по времени, но, отнюдь, не по значению, – я заранее, ещё не написав ни одной строчки, уже предвидел все замечания, возражения и просто обидные отзывы моих доброжелательных критиков. Более всего они будут поругивать меня за то, чего в этом труде нет, хотя справедливее было бы винить за то, что в нём есть.
Для того, чтобы недобросовестные критиканы не попали впросак, и не стали безосновательно вопить, что в книге начисто отсутствуют любовные сцены, сообщаю, что такие сцены здесь имеются (две или три), правда, ближе к концу, чем к началу. Если ревнители сложившихся правил потребуют смертельной опасности, то и такое найдётся, правда, наибольшая беда будет грозить – и в этом я замечаю некоторую собственную непоследовательность – не самым симпатичным героям.
А как насчёт погони? Будет, уверяю вас, и погоня, потому что без погони детектив – не детектив, а неизвестно что. Не очень долгая погоня, но, безусловно, удачная. Так что основное требование к погоням будет с полным знанием дела выполнено, если не совсем по результату, зато по замыслу наверняка.