И тогда она решила, что больше никогда…
– Никогда, никогда, – повторяла, рыдая в верную подушку.
– Никогда, никогда, – твердила, выбегая на улицу и подставляя лицо злым мокрым снежинкам.
Они смешивались со слезами и становились на вкус горько- солеными.
– Никогда, никогда, – разбивала каблуками ледяную корочку асфальта.
– Никогда не говори никогда… – донеслось откуда-то сверху…
*****
Вечером раздался звонок. На пороге стоял Он – корона набекрень, шпага волочится по полу, плащ разорван и заляпан грязью. Сзади маячил конь…
– Привет, пры..пры… принцесса, – пробормотал Он и протянул умирающую гвоздичку.
– Явился-таки… опоздал лет на двадцать, – гордо крикнула Она и многолетнеотработанным движением захлопнула дверь.
– Всё как всегда, – вздохнул он, поворачиваясь к коню – сейчас откроет, обольет слезами, кинет тебе клок сена, а меня потащит в душ, на кухню и в постель… никакого разнообразия…
Дверь резко распахнулась. На пороге стояла Она, в черных кожаных штанах, сапогах до колен, с хлыстом в руках.
– Так, коня в стойло, сам – мыться, жрать и в спальню..
– Опа, что-то новенькое, – заржал конь…
*****
Поздним вечером раздался звонок.
– Ну кого ещё принесло? – досадливо пробормотал Он, отбрасывая недокуренную сигарету и рывком открывая дверь.
На пороге стояла Она…
– Прррывет, Прынц… эттто я, твоя большая любофф, – покачиваясь, пробормотала Она и рухнула на порог.
– Опять…, – поморщился Он, взваливая на плечо бесчувственное тело, – Ну и где эта Фея – советчица? – Он выглянул за дверь. На площадке было пусто, лишь сизый дымок клубился в углу у окошка.
– Сбежала… насоветовала и сбежала… всё как всегда, – Он отнес тело в ванную и бережно опустил в уже набравшуюся теплую воду, – И ведь знают, обе знают, что люблю, а вот подавай им экстрим…
Она из-под прикрытых ресниц незаметно наблюдала за ним, не забывая для убедительности что-то пьяно бормотать и брызгать пеной.
– Интересно, сколько еще он выдержит? Фея говорит, что еще раз пять можно, а потом придется как все – снять корону, надеть фартук – и на кухню, пироги печь… И никакого экстрима…
*****
– Знаешь, – она лениво ковыряла вилкой в банке со шпротами, – я как консервная банка… железная, с красивой этикеткой… все упаковано… а потом приходит кто-то и вскрывает, грубо, ножом… а внутри сердце…
*****
Ну и зачем ты меня приручил? – задумчиво спросила она, – Чтобы пополнить свою коллекцию бабочек, красиво приколотых булавками к стене, и рассказывать восхищенно ахающим друзьям- эту я поймал в Африки, эту в Австралии, а эту и ловить не пришлось… сама прилетела…
*****
– Ах, Вам эротизьму захотелось? – спросила она, плотоядно улыбаясь и расстегивая засаленный халат.
Из раскрытого окошка звучал фокстрот.
Он с нарастающей паникой наблюдал за ее руками, медленно высвобождающими тучное тело от классических панталон в цветочек…
– Пятый этаж… не выпрыгнуть…
*****
Она писала плохие стихи и с маниакальным упорством рассылала их по столичным издательствам. Издательства присылали стандартные отписки, которые она складывала в специальную папочку розового цвета и показывала подружкам на еженедельном чаепитии.