Читать Хозяин
Со второй половины июля установилась устойчиво жаркая погода. С восхода до заката на бледно-голубом небе не появлялось ни единого облачка. Пожелтевшие луговые травы не радовали сельских тружеников. Казалось, пылающий зной взял в свои огненные клещи не только Приморье, а весь мир, и безжалостно сжигал под корень всё живое.
В полдень на картофельное поле набегал обжигающий ветерок. Он высасывал из стеблей живительную влагу, закручивал лепестки в трубочку и клонил к земле. Повязав лысеющую голову белой тканью, на краю поля стоял человек. Рубаха, побелевшая от солёного пота, обтягивала мощные плечи. По щекам, мелким бисером, меж густой щетины пробирался грязный пот. Мужчина то и дело промокал лицо подолом своей рубахи и с нескрываемой грустью смотрел на поблекший цвет картофеля, а потресканные от жестокого зноя губы чуть слышно шептали: «Дождя надо! Господи! Не дай погибнуть труду крестьян!» – Это был потомственный хлебороб, Заречный Константин Василич. В лихие, голодные 90-е годы он организовал своё крестьянское хозяйство, которое требовало от него трудиться с восхода солнца и до первых звёзд. На отдых оставляло всего несколько часов, которые он старался использовать до последней секунды.
Свои постройки Константин Заречный возвёл своими руками и назвал «времянками». И не знал того, что ему придётся жить до глубокой старости в этих слепленных из глины и травы строениях, пронизываемых холодными зимними ветрами, промерзшими углами, а в летнее время покрываться плесенью от сырости, приносившей муссонными дождями и туманами, набегавшими с моря.
Метрах в двухстах от построек пролегала грунтовая дорога. Это единственная магистраль, которая связывала периферию с городами Дальнего Востока. Два человека, неспешно идущие по обочине, остановились напротив металлического щита, на котором крупными буквами написано: «К. Х. Заречного К.В.» Они с минуту посовещались и направились к человеку, стоявшему у края картофельного поля.
– Здорово живёшь, хозяин?! – хрипловатым басом проговорил подошедший парень. Загорелое широкоскулое лицо выдавала усталость, не только на лице, но и в тёмных зрачках его глубоко посаженных глаз.
– Да пока жив, того и вам желаю! – ответил фермер, не без любопытства смерил придирчивым взглядом подошедших парней. – Далече путь держим, ребятки, если это не военная тайна?
– Да какой тут в чертях тайна, хозяин! Приехали в Приморье из центральной России, мечтали в море на рыболовное судно устроиться, но получился облом – не взяли на работу, ответили, что штат полный… – с грустью ответил парень.
– Как это не взяли?! – вскинув кустистые брови, спросил Заречный, – насколько мне известно, на судах всегда недобор рыбаков. Я смотрю на вас, парни-то крепкие и лицом не испитые – и не взяли?… Странно! По всей видимости, есть другие причины!
– Красота тут у вас – ну просто божественная, – ловко сменил тему разговора рядом стоящий товарищ.
– Мы поэтому и пошли пешком, – подхватил второй, – чтобы вдохновиться поистине чудесной природой.
Заречный понял, что тема об их работоустройстве парням не по душе, и он тут же перевёл на разговор о красоте Приморского края.
– Да, что красиво тут, уж – не поспоришь, – вдохновенно произнёс Заречный, – вот, почитай, уж третий десяток разменял в Приморье, и каждый год природа является в новом обличии. Всегда я нахожу в ней что-то колдовское и завораживающее. – Константин Заречный ласковым взглядом посмотрел на разлапистые ветки дубов, берёз и мечтательно продолжал, – Я люблю, ребятки, осеннее время года. Когда тайга-матушка наденет на себя золотой наряд, когда грибной дух пьянит меня, как медовый запах лип, – вот тогда – это время моё! – Он набрал полные лёгкие воздуха и, с шумом выдохнув, задумчиво произнёс: