Читать Дальнее небо
Иллюстрации – Сергей Валентинович КОСТЕША, Сергей Евгеньевич БАРАНОВ, 1993 г.
ОТ АВТОРА
Сборник рассказов – ироничное и серьезное осмысление недавнего прошлого. Истории эти могли происходить в реальной жизни в самых разных уголках Советского Союза. В городке Тюп и Чолпон-Ата у озера Иссык-Куль в Киргизии, на реке Томь в Кемеровской области, в Холмске, Невельске и Корсакове на острове Сахалин, в городе Нида тогда еще Литовской ССР, где автору волей судеб и благодаря профессии кинооператора, а позже – сценариста удалось побывать.
Повествование перенесено в калининскую, ныне вновь тверскую область, где жили многие из героев, похожих на забияку Артемку, Дядю Ваню-Подорожника, ярого Колоду, ключницу Виринею, смиренную бабушку Глафиру и многих других.
У сочинителей и написателей историй принято предупреждать читателя, что все персонажи вымышлены и любое совпадение с реальными людьми случайно. Чтобы не возникло обид и недоразумений со знакомыми и родственниками.
Истории эти автор подсмотрел в те советские времена, когда, казалось, ничего не могло разрушить грядущего «светлого будущего», которое обещали людям партия и правительство страны Советов.
В 60-х годах прошлого столетия ребенком привозили родители сына на малую родину отца в калининскую область. Уже тогда происходили эти удивительные события, случались эти простые необыкновенные истории…
ГЛАВА I. «СПАС»
(по Сказам Старика Саввы Рогожина)
КЛАД
станция Леонтьево, Калининская обл., 1982 г.
Старик Савва Рогожин из старожилов села Красное Тверской области обычно начинал свои байки со слов: люди сказывали… Так вот… Сказывали, случилась в той деревеньке такая история…
Родня вместе собирается нынче не часто. Так, чтоб по-старинке: с широким застольем под яблонями, с залихватским весельем, с разудалыми частушками под гармонь с танцами в «два прихлопа, три притопа» да под заводную «матаню».
С дальней деревеньки Красное поразъехались сельчане по всей России. И такое событие совсем в редкость. Даж на поминки почившей родни в энту глухомань бывшие деревенские ни разу не заезжали.
А тут, гляди-ка, к бабке Лизе, что, слава Богу, дожила до восьмого десятка, в то лето понаехала уйма народу: внук с девицей, сын со второй женой, племянник с Востока Дальнего прикатил. С подарками, с чемоданами да набитыми добром баулами. Три чайных сервиза Лизавете привезли, халат байковый, резиновые сапоги с войлоком, две тканые скатерти с петухами, чайник со свистком… да много чего еще полезного.
Сельчане заподозрили неладное. Еже ли родня знать не знала бабку двадцать лет с гаком, да так чтоб сразу и всем вместе с подарками с разных концов страны нагрянуть, значится, – по очень важному делу. Или же бабка помирать собралась да задумала отписать свой домишко кому из родни, и собрала всех на последний семейный совет, или же случилось что другое, тож совершенно немыслимое.
Приятно как деревенских удивил сельчан бабкин городской внук Кеша, Иннокентий, еже ли повзрослому называть. Бледный вьюноша, худой, с виду хилый, оказался трудягой – работягой, пахарем до измора. Явился этаким бодряком на Петров день и, поди ж ты, спозаранку, с самого раннего утра на другой же день, ни рыбалка ему, ни по ягоды – грибы, – а впрягся косой-литовкой косить, ломать застоялый рыжий бурьян во дворе.