Глава I. Утренняя прогулка
Теплые солнечные лучи, ласковые и шаловливые, проникли в зеленую опочивальню. Пробрались украдкой в комнату, протиснулись они сквозь небольшие круглые отверстия.
Искусные мастера постарались на славу. Обычно оконца затягивали мутновато-желтоватой бычьей пленкой или же их закрывали кусочками полупрозрачной слюды. А через нее, как ни гляди, ничего толком не видать. А вот это решетчатое окно закрыли настоящими стеклянными пластинками затейливой формы и размером с большую тарелочку.
Тончайшие и почти невесомые зеленоватые китайские шелка сверху и донизу покрывали все каменные стены. С высокого потолка, словно занавес, перегораживая покои, до самого пола свешивалось огромное светловато-зеленое полотно. На украшенном тщательно подобранной и подогнанной цветной мозаикой полу раскатали огромный персидский палас с яркими зелеными узорами. Напротив широкой двери поставили высокое ложе из темного резного дуба. Над ним зелеными арабскими знаками по яркому белому шелку нанесли святые письмена.
У изголовья ложа, над высокими лебяжьими пуховыми подушками, на кованой серебряной цепочке качалась золотая голова волка.
Покой обитателя этой комнаты и чутко оберегали святые молитвы, исполненные по законам новой веры, и бдительно охраняли языческие талисманы, на всякий случай оставшиеся от незапамятных времен.
Рядом с ложем высился изящной работы столик из красного дерева. На нем красовалась небольшая золотая шкатулка, бережно хранящая внутри себя немало драгоценностей. В углу притаился огромный сундук из мореного дуба, покрытый пластинками из червленого серебра.
В глиняных светильниках, подвешенных к потолку и устроенных посреди комнаты на резных деревянных подставках, неярко горело черное масло. Сизый дым дрожащей и извивающейся струйкой уходил наверх, под самый потолок, вытягивался из комнаты посредством хитро скрытого от постороннего взгляда вентиляционного отверстия.
Светлоликий лучик-шалунишка ярким пятнышком на цыпочках и неслышно пробежался по стенке, оттолкнулся от нее, опустился ниже по кривой дуге и ласково, тихим дуновением слабого ветерка, коснулся нежного овала личика юной девы и озорно отпрыгнул. Теплое дыхание солнца пробудило спящую красавицу.
Открыв глаза, она сладко потянулась, звонко рассмеялась и быстро вскочила. Подобрав края своей длинной ночной рубашки из тончайшего китайского шелка, звонко шлепая босыми ногами по отполированному до зеркального блеска рисунку мозаики, дева пробежалась по комнате.
Попутно она толкнула девушку-подростка, прикорнувшую в темном углу за льняной занавеской на широкой деревянной лавке.
– Гюль, соня, вставай! – капризно притопнула красавица ножкой. – Мыться! Одеваться!
– Да, госпожа, уже встала… – тихо-тихо пробормотала молоденькая служанка-рабыня, поспешно соскальзывая со своего жестковатого ложа, усердно протирая кулачками заспанные глазенки, нагибаясь и открывая сундук с одеждами. – Госпожа, что наденешь, какое платье тебе подать?
– Костюм для верховой езды…
Ярко-бордовый солнечный овал показался из-за дрожащей облачной сумеречной дымки над недалеким бугром за широкой рекой. С ленивой неохотой поплыл он от одной верхушки высокой разлапистой сосны до острой маковки соседней ели, что вымахала повыше своей соседки.