Читать Свобода идеалов

© Юрий Станиславович Чайка, 2016

ISBN 978-5-4483-1125-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Мы привыкли достигать совершенства. И под «мы» я подразумеваю всех людей. Насколько бы разные не имел взгляды каждый житель планеты, все лишь складывается в одну картину, чье полотно почти однородно по цвету. Градиент наших привычек и индивидуальностей гаснет, превращаясь в серое пятно. Эти законы пишет сама природа и человек, подчиняясь им, соблюдает баланс жизни. Но разве природа может остановить такого перфекциониста, который действует ради священной выживаемости и божественному отвлечению от труда? Увы, не может. Склонности к покорению всего неизведанного кормит потребительское общество. Со временем полотно человечества выцветает, правда, в противоположную сторону. Душа чернеет. Хотя как бы несвойственно мне, рационалисту по своим принципам, говорить о душе, время утверждает обратное. Но речь идет не о человеческой душе. Страх и любовь ведомы не только живым существам. В те времена, когда человек начал игру в Бога, демократия правила всей планетой. Равенство поглотило все остальные идеи. Может быть, даже ценой самобытности. Не знаю, что будет у вас за окном, когда вы будете ленно просматривать эти строки. Человечество вымрет, и эти рукописи будут читать другие расы, которые возьмут за пример эту историю невежества? Внутри я всем сердцем надеюсь, что это не так. Что моим сородичам по планете откроется более глубокий смысл своего существования, чем обрекание себя на вечный отдых. Культуры и этикет сменятся, я знаю. Но те основы, которые заложены предками, могут остаться! И если генетика не сможет это сделать, я постараюсь напомнить самостоятельно ту историю, что теперь отдана на растерзание времени.

Отвлекаясь от сути, занавешивая кульминацию моего события, до коего далеко, красивыми словами, я хочу начать с непосредственного участника всего действия. Я даже рискну, рассказав вам обо всех тайнах связанных с этим героем. С ним и мной. Это была дружба, которая повидала всякое. Но не всякий сможет ее понять или даже представить. Ее звали Кэбби. Кэбби Саммерфол. Приятная женщина, которая стала отражением моих эмоций по ту сторону границы пола. Скажу банально, но не было человека, понимающего меня так сильно. Я провел рядом с ней около двадцати лет, и так и не узнал некоторые аспекты ее жизни. Даже место работы, возраст, когда есть о чем поговорить, то более обычные вопросы становятся ненужными. Это сопоставимо со всем. Когда тебе нужна оболочка, внешний вид, то ты стараешься следить за этим, остальное не является обязательным. Но вот когда ты ищешь больше, чем яркий отблеск твоего величия, создаваемый твоей вещью, та самая вещь перестает ей быть по определению. Для того небольшого счастья нужно немного. Лично мне – один хороший человек. И один приятный диалог на ночь. Романтика вечера, даже ее запах, даже голос – не нужны. Лишь смысл, который она собирает из тысячи тысяч слов. Она это умела.

Всех нас постигнет смерть. И бессмертные существа обречены на безвременный поиск своего смысла. Своего человека, который будет сменяться через столетия. Я нашел свой смысл в смертной оболочке. Зацепиться за жизнь, за один волосок, последний, перед вечным падением в объятия последнего страха. Величие смерти меня взбудораживает. Она заставляет преклонить колени миллионов, высекая тысячи. И нет болезненней для природы противостояния, чем битва человека против смерти. Мы обрекли себя на еще более медленную смерть, сумев преодолеть порог жизни в пару столетий. Рост населения был колоссальным. От двадцати миллиардов планета дошла до ста. Но большее количество людей повлекло на большую социальную разрозненность. Легко найти друга по интересам, но интересов стало так много, что успеваешь разочароваться в человеке быстрее, чем привыкаешь к нему. Кэбби разделяла со мной этот взгляд на жизнь. Но скорее от того, что свыкнулась с этим. Она немного устала направлять меня на другую сторону. Там, где нет той черноты внутри и снаружи, да и целиком. Видеть мир ярче из-за сострадания к нему – это довольно редкая черта. Когда я говорил ей о смерти, она лишь говорила, что суждение о ней напрасны. Она говорила, что если представить вечную жизнь, то с этим откроются невероятные возможности исследования, которые длятся десятилетиями. Время, а не смерть, является преградой для человека. Хотя я считал, что смерть всегда права, она находила в себе силы вспоминать о юношестве, проведенном среди пепла малой ядерной войны. Это была слишком больная тема. Плохие воспоминания делали ее настоящей. А хорошие позволяли ее уму сохранять объективность в любой ситуации.