Сон уходил тяжело, словно боялся отпустить ценного пленника. Гартош с натугой открыл глаза. Он находился в знакомой из сна спальне. Значит, не сон…
«Как ты?» – раздался участливый голос Алазы.
– Нормально, – отозвался носитель.
«Всё вспомнил?»
– А откуда я знаю! – немного раздраженно ответил Гартош – голова немного побаливала и кружилась. – Может, в мою башку втиснули несуществующие воспоминания. А может… – Голова перестала болеть и кружиться, носитель тоже успокоился. – Но, похоже, память восстановилась.
«Не беспокойся, – сказал Тенос, – это действительно твои воспоминания, твоя жизнь».
– Наверное, это действительно так. Сколько длился процесс?
«Три дня», – ответила Алаза.
– Немало.
«Быстрей было опасно, – объяснил атрат разума. – Существовала вероятность повреждения твоего мозга».
– Да я без претензий, просто за это время слишком много всего могло произойти.
Змея его успокоила:
«Я все контролировала. Ничего сверхопасного не произошло».
– А просто опасного?
«Скоро ты обо всем узнаешь, а сейчас тебе лучше выйти к своим друзьям. Они уже извелись совсем, третий день дежурят под твоими дверями».
– Да, надо их успокоить.
Гартош (теперь уже окончательно Гартош) не спеша поднялся, обулся и пошел к дверям. За дверью, благодаря своему обостренному слуху, он услышал негромкий разговор. Недолго думая, император толкнул дверь. Из широкого коридора на него уставились три пары глаз.
Монарх вышел, внимательно на них посмотрел и строго спросил:
– Кто такие?
Аруш зло клацнул зубами:
– Я так и думал, что этим атратам нельзя доверять!
– Похоже, что, вместо того чтобы вернуть ему прежнюю память, они стерли нынешнюю, – догадался Квирт. – Интересно, что они втиснули ему в голову?
– Гартош, – тихо позвала Алеандра. – Ты ведь Гартош? Правда?
Носитель атратов не выдержал и громко рассмеялся:
– Видели бы вы сейчас свои рожи!
Клыки каррлака щелкнули еще громче:
– Еще раз так сделаешь, ногу откушу!
– Не злись, Аруш, небольшая разрядка сейчас никому не помешает.
– Как твои воспоминания? – обеспокоилась еще и герцогиня.
– Насколько я понимаю, то вспомнил всё. И надеюсь, что при этом ничего не забыл. Помню нашу с тобой встречу, каррлак, помню…
И вдруг Оскола буквально скрутила боль в груди и в животе. Он согнулся, и слезы без спросу потекли по исказившемуся от муки лицу.
– Что случилось? – бросился к другу оборотень.
Но Алеандра его остановила и покачала головой:
– Он вспомнил то, что не хотел бы вспоминать никогда.
Оборотень понимающе опустил голову и отступил назад.
А Гартоша буквально корчило от невыносимых воспоминаний. Отец, Лисита, Гнивер, Ольвильда… Больше нет самых дорогих и близких людей. Понимание бесповоротности утраты приносило страшные муки. И в висках стучало только одно. МЕСТЬ. МЕСТЬ. МЕСТЬ. Он медленно выпрямился. Его потемневшее лицо и горящий взгляд говорили сами за себя.
– Я так понимаю, мы незамедлительно отправляемся в ваш мир? – уточнила вампиресса.
– Да. Отправляемся. И как можно быстрей.
* * *
Взглянув на недавно севшего на трон императора, Казимир понял, со своими делами сейчас можно к нему не подходить.
– Когда вы уходите? – только и спросил он.
– Сегодня, – ответил монарх. – Я надеюсь, ты справишься с управлением страной. Теперь можешь надеяться только на себя и на тех, кого ты возьмешь к себе в помощники. Выдержишь?