Идея написать книгу, в которой были бы отражены не только отклики сознания публичного человека на внешние воздействия, но и его внутренний, никому не видимый мир Зазеркалья, пришла мне в голову несколько лет назад. И как-то, находясь на отдыхе в Трускавце, под монотонный шелест осеннего дождя за окном я начал неуверенно писать, ещё не имея тогда ни литературного опыта, ни отчётливо сформированной конечной цели.
Прошло немного времени, и неожиданно это занятие увлекло меня. Постепенно я стал более свободно обращаться с вымыслом, словами и словосочетаниями, и, наконец, наступил тот момент, когда написанное приобрело определённую завершённость, а его объём превысил критический для собственного осознания уровень. Тогда же стало понятно, что всё это нужно кому-то показать, имея целью определить, во-первых, зачем я всё это делаю и, во-вторых, представляет ли написанное интерес для кого-то ещё, кроме меня – лица в высшей степени заинтересованного.
Разумеется, первыми жертвами собственной увлечённости, как это часто бывает в жизни, становятся наиболее близкие нам – то есть наименее защищённые – люди. Ими стали моя жена Наташа и её мама Ирина Петровна, а также наши львовские друзья Людмила и Олег Михайловы. Чуть раньше в их число попал и Саша Синберг, проживающий ныне в благословенном Израиле. И каково же было моё удивление, когда совершенно разные люди, художественному вкусу которых я безусловно доверял, не сговариваясь рекомендовали мне опубликовать написанное. Сходными были даже мотивации моих добровольных рецензентов.
Но и после этого я всё ещё не мог рискнуть открыться широкой публике и отправил сырой, на мой взгляд, вариант книги В.П. Пустовойтенко, с которым меня связывают дружеские давние отношения. Он, будучи в отпуске, нашёл, тем не менее, в себе силы изучить пятьсот страниц текста и, наконец, вынес свой вердикт, не отличавшийся, по сути, от более ранних рекомендаций. При этом он признался, что дополнительно дал почитать рукопись двум молодым женщинам из своего окружения, имеющим не только соответствующее образование, но и хороший литературный вкус. Их независимая оценка была критичной, в высшей степени профессиональной, но в целом оказалась также положительной.
Собственно, только после этого я и дал согласие опубликовать в качестве эксперимента написанное. Впоследствии Валерий Павлович, кроме того, что деликатно подтолкнул меня к такому решению, приложил ещё и немало усилий к тому, чтобы настоящая книга увидела свет. За это я чрезвычайно благодарен ему, как и благодарен всем, кто в разное время взял на себя труд ознакомиться с рукописью и прокомментировать её содержание, стиль и качество написания.
Мне трудно упомянуть здесь всех, кто окружал меня эти годы, и кто случайным образом соткал для меня то самое полотно действительности, на котором я неуверенными мазками попытался нарисовать картину собственного эволюционирующего сознания на фоне короткого промежутка времени, в который укладывается наша жизнь. Но я очень признателен этим людям и надеюсь, что где-то между строк многие из них смогут обнаружить нечто (фразу, образ, эпизод), принадлежащее похожему на него человеку из Зазеркалья.