Читать Сотый рейс «Галилея» (книга 1)

Тихий, душный июньский день в маленьком американском городе N томился и ждал дождя, когда 17-летний Алан Маршалл вернулся домой с последнего, благополучно сданного им выпускного экзамена. Небольшой, давно не ремонтированный, даже будто бы чуть присевший домишко был тих. Алан закрыл за собой дверь, сбросил стоптанные кроссовки и аккуратно повесил на крючок школьную сумку.

– Мама! Ник! – позвал он.

Тишина в глубине дома отозвалась глухим ворчанием, и из дальней комнаты, потягиваясь, зевая и облизываясь, вышел Ник – вергийский ларк, зверь, внешним видом и размерами напоминающий льва, а точнее, львицу, так как не имел гривы. Мускулистое тело, мощные мягкие лапы с короткими острыми когтями, массивная круглая голова – все это делало бы Ника почти неотличимым от земного африканского животного, если бы не крылья, сложенные по бокам, при необходимости распахивавшиеся с некоторым шуршанием и хрустом на размах около двух метров.

– Мама еще не вернулась? – спросил Алан, присаживаясь, чтобы погладить короткую жестковатую шерсть своего питомца.

Ник мотнул головой и направился в сторону кухни, выразительно оглядываясь на хозяина. Алан вздохнул – мама с утра уехала в Бостон, в больницу, и ее задержка вряд ли могла означать хорошее. Однако, решив не расстраиваться раньше времени, проследовал за Ником на кухню.

– Соня ты. Опять полдня спал? – выговаривал он ларку, мастеря бутерброды с сыром. – А я сегодня последний экзамен сдал, и, между прочим, на «отлично»… Вот поступить бы теперь в Космическую Академию… Знаешь, я бы тогда самым счастливым человеком на свете был… На, – он поставил перед Ником миску с бутербродами. – Ешь.

Тот, урча, набросился на любимую еду. Вообще он ел все, и потому был удобным домашним животным, но бутерброды с сыром предпочитал любым другим деликатесам, и Алан знал это.

Ника крохотным пищащим щенком шесть лет назад привез Алану отец, вернувшийся тогда с очередного рейса на Вергу. В субэкваториальных вергийских джунглях обитали два вида ларков – большие, такие, как Ник, и малые, размером с крупного шмеля, но имевшие точно такой же вид и крылья. Однако даже на Верге эти животные были редкостью, и мало кому удавалось их изучить – потому, что все пойманные ларки через два-три дня неизбежно и независимо от условий погибали в неволе, и этот факт был хорошо известен не только ученым, но даже и школьникам, проходившим курс космической зоологии.

– Ой, какой… – восторженно прошептал Алан, принимая из отцовских рук пушистый комок. – Не выживет же…

– Не знаю, – пожал плечами отец. – Живет пока, а с Верги две недели летели… Мне его какой-то старичок – вергиец на улице даром отдал. «Человек, говорит, вижу, ты хороший, а мне кормить нечем… У него мать убили.» Я ему так же – «Не выживет же», а он улыбнулся так… Странно… «Этот выживет, – говорит. – Молоком корми…» И исчез в переулке…

И вправду – Ник и не думал умирать, а рос, креп, становился умным и добродушным. В год начал катать на себе Алана и всех соседских детей, и не было ничего прекраснее будоражащего, захватывающего дух полета на сильном звере под шуршание мягких крыльев. Алан любил Ника больше, чем любил бы самого лучшего друга, если бы он у него был. Но про ларка прознали вездесущие журналисты, от них – ученые – космозоологи, и в один прекрасный день, как ни плакал и ни просил мальчик, Ника забрали в Нью-Йоркский зоопарк для научных исследований. Однако уже через неделю у ворот дома Маршаллов вновь остановился автомобиль ученых. Два крепких ассистента внесли Ника в дом, положили на матрац и склонились над ним, конфузливо почесывая затылки.