Польша, 1865 год
Пламя факелов ярко освещало каменную залу замка. Огни их плясали, отражаясь на лезвиях мечей и секир, украшающих стены, освещали выложенный тщательно подогнанной друг к дружке плиткой пол и массивный крест из цельного куска гранита, установленный в центре залы. Сотнями ярких огоньков свет, исходящий от факелов, отражался в капельках пота на лице и груди человека, прикованного к кресту цепями. На вид ему было лет девятнадцать-двадцать. Правильные черты лица, выдававшие в нем человека благородного происхождения, сейчас были искажены страхом. Взгляд юноши метался по фигурам дюжины людей, окружающих его. Лица их, скрытые капюшонами, он рассмотреть не мог.
Внезапно тяжелая, окованная железными полосами дверь отворилась, и внутрь вошли трое. Фигуры расступились, пропуская в центр невысокого полного человека в красном шелковом плаще. Его спутник, внешне ничем не отличающийся от остальных, вел под руку молодую девушку. Глаза пленника округлились от ужаса, вздувшиеся на шее вены задрожали от безмолвного крика, но рот, заткнутый кляпом, не смог издать ничего, кроме сдавленного мычания. Девушка не обратила на это никакого внимания. Ее остекленевшие глаза не выражали ничего.
– Так это он? – задумчиво проговорил человек в красном. Он подошел к кресту и внимательно вгляделся в лицо молодого человека.
В глазах юноши вспыхнула надежда. А вдруг все это чудовищная ошибка? Он задергался, пытаясь избавиться от кляпа.
– Он, Повелитель! – человек, державший девушку, поклонился предводителю, откинул капюшон и криво ухмыльнулся, глядя на пленника.
– Помнишь меня, панич?
– Довольно! – голос человека в красном плаще стал жестким. – Начнем. Ты знаешь, что делать!
Предводитель, а человек в красном плаще явно был здесь главным, надвинул на голову капюшон, резко вскинул руки и пронзительно прокричал:
– Анима серпентес ин манипулос грантис оменум!
Пламя факелов вздрогнуло.
– Анима серпентес ин манипулос морт оменум!
Невидимая волна прокатилась по зале. Старинное оружие, развешанное на стенах, с лязгом задрожало.
– Анима серпентес ин археос морт оменум
Анима ангеликум ин манипулос виверум оменум!
Серые фигуры вскинули руки вверх и подхватили слова предводителя.
– Анима серпентес ин манипулос грантис оменум
Анима серпентес ин манипулос морт оменум
Анима серпентес ин археос морт оменум
Анима ангеликум ин манипулос виверу оменум!
Звук голосов, отраженный каменными стенами, нарастал. Пламя яростно металось, тщетно пытаясь сорваться с просмоленных рукоятей факелов. Огромный двуручный меч с оглушительным звоном рухнул на плиты пола. Предводитель зарычал неожиданно низким и хриплым голосом:
– Сейчас!!!
В руке человека, державшего девушку, блеснул кинжал. Девушка вздрогнула, взгляд ее на мгновение прояснился.
– Томек? Что с тобой? Где мы?!
Пленница дернулась по направлению к распятому на кресте юноше, и в этот момент стоящий рядом с ней точным ударом профессионального убийцы вонзил кинжал ей в сердце. Пленник заметался в отчаянной попытке освободиться. Кожа на его запястьях лопнула, на пол упали темные капли крови. В тот же миг убийца выхватил из складок плаща золотой кубок и подставил его под струю крови, бьющую из груди девушки.