О пьянстве сказания не поздние, не раннние
После Октябрьской революции надо было
строить социализм. – Папа пошёл на завод,
Мама на фабрику и по другим новым
учреждениям, а детей отдавали в ясли.
В советских яслях, вместо материнского молока,
дети пили кефир, в котором, как известно
полтора процента алкоголя.
Таким образом, за время пребывания в яслях,
ребёнок выпивал целую канистру спирта
и становился потенциальным алкоголиком.
Во время перестройки и после неё,
молодыеПапа с Мамой катят детскую коляску
со своим чадом, от палатки до палатки,
чтобы взять пивка
и не культурно выпитьего из горла…
Сначала кефиризация,
Затем пивизация
И постоянная алкоголизация —
Вот наша русская «цивилизация».
Водка наша дорогая —
И в том и в другом, котом, не надо, смысле…
У партии всё в процентах, а у народа в градусах!
Раньше была медовуха, а теперь сивуха.
Пьют за здоровье тех, у кого берут,
за «здорово живёшь».
Зачем отравлять свою жизнь горькой водкой? —
Лучше её отравить сладкой женщиной!
Креплёное вино, пьют ослабленные люди.
Жизнь мудра! И кто пьёт за неё с удовольствием,
Того она лишает других удовольствий.
Захочешь почувствовать себя человеком —
Напейся, как свинья.
Ни водки, ни вина – не пей ты ничего.
Придёт время умирать – вспомнить будет нечего.
Если истина в вине, то в водке – две.
А в борьбе с пьянством, третья истина. (Чья возьмёт?).
Я не пью – мне совесть не велит,
Но если только, меня кто угостит…
Я напил столько дружков, сколько сам не знаю,
И обратно пропивать их не желаю.
Высший пилотаж в пьянстве —
это фигура свободного падения.
Пьяница скажет: падения, но свободного!
Трезвенник скажет:
свободного, но падения. (Вечный спор)
На Руси, какая баба ни будь – всё равно её деруть.
А мужику, каким не быть – всё равно придётся пить.
Русская загадка: и горька, и сладка.
В одной бутылке и слабость и сила.
Многих спасла, ещё больше сгубила.
Этот так нализался, что в дверь не вписался.
Но в стишок я его вписал,