Ложь сладко потянулась и поудобнее устроилась на ветке дерева. Дул приятный июльский ветер, свежий и не холодный, обманчивый: недостаточно сильный для того, чтобы спрятать её, ложь, от миллиардов и миллиардов потенциальных ушей всех живых существ, но и не настолько слабый, чтобы её не слышали ясно, отчётливо… С таким ветром она могла пробраться в любые уши.
Неправду говорят, будто бы ложь не имеет отношения к животным. Ложь и борьба с ней – сила, управляющая Вселенной. Ложь, поскольку была ложью, хорошо знала правду.
Ложь размечталась. Вот бы слететь с ветки, всосать в себя весь ветер со всей его силой, набухнуть, объять собой Земной шар, подчинить его своей воле, набраться энергии ото всех тех, кому не повезло жить на планете, – и устремиться дальше, в космос, чтобы…
Но ложь понимала, что такого никогда не случится. Ложь, поскольку была ложью, знала и неправду.
Но ведь люди-то способны заблуждаться даже на этот счёт…
И только тёплая волна самолюбования и самопоклонения обволокла её, как чей-то приглушённый и заторможенный голос раздался над самым её нематериальным ухом:
– Эээ. Не помешаю… а?
Ложь обернулась и увидела сидящую рядом глупость. Эта встреча не доставила лжи удовольствия.
– Нет, конечно, всегда тебе рада, – привычно соврала ложь; краснеть она никогда не умела.
– Знаешь… ммм… эээ… знаешь?
– Знаю, – снова обманула ложь.
– А я нет, – быстро сказала глупость и отрывисто, дисгармонично загыгыкала.
Ложь почувствовала себя неуютно. Сидеть рядом с глупостью, которая врала не ради высокого искусства, а по природной и достойной величайшего сожаления глупости, было очень, очень противно.
«Ладно, у каждого свои недостатки, надо с ними мириться», – подумала ложь – себе она тоже не любила признаваться в правде. Особенно себе. Хоть и хорошо, как известно, правду знала.
– Докажь, я умная? – ни с того ни с сего ляпнула глупость.
– Нет, это я дура, – в тон ей ответила ложь.
– Гы-гы-гы. Гы-гы?
– Гы.
– Гы… Эээ…
Глупость умолкла, исчерпав на время темы разговора. Она стала прислушиваться к Окружающему – вдруг оно подскажет что-то, чему можно безоговорочно поверить и что можно выдать за своё. Окружающее молчало, занятое более важными делами, чем глупость. Его было слишком много, чтобы оно ещё тратило себя на всяких глупостей.
Конец ознакомительного фрагмента.