– Послушай, ты уже уходишь? —
ну, подожди ещё часок,
я сон, вот, расскажу забавный,
я может вовсе и не сон!
Такое на ночь мне приснилось,
а может быть всё наяву,
что видел, ночью приключилось,
так слушай вот, я расскажу.
Однажды, как-то в поздний вечер,
уж к ночи ближе, я прилёг,
лежу, глаза слегка прикрыты,
и слышу рядом чей-то вздох!
Сначала, я как бы не понял,
как будто вроде не один,
смотрю и, правда, кто-то рядом,
стоит весь видом из седин.
Лицом прозрачен, бледен сильно,
и в рясе белой до пола.
– Откуда ты, старик прозрачный, —
что привело тебя сюда?
Поникший вид его уставший,
и рот беззубый прошептал:
– Хранитель я потусторонний.
И за собой меня позвал.
– Поднялся я, и нет испуга,
нет страха, нет и суеты,
иду за ним, совсем вот рядом,
как будто нет и темноты,
как молоко туман стелился,
до плеч нам, нет, до головы.
Прошли мы с ним совсем немного,
а дальше он сказал: – Держись!
Я встал напротив, нету страха,
лишь голос внутренний, – крестись.
А под ногами будто лодка,
в которой он со мной молчком,
туман клубами в ноги вился
и, вроде, как и с ветерком.
Нет точно, это сон мне снился,
такое видеть я не мог.
Всё ближе, ближе, вот и берег,
на землю мы ступили с ним,
туман развеял, стал прозрачный,
совсем уж очень не простым.
А под ногами, что за чудо! —
трава невиданной красы,
такого цвета я не видел,
такой же в жизни красоты!
Вот так и шли с ним, под ногами,
трава стелилась будто шёлк,
да нет, не сон, я точно помню,
со стариком, я рядом шёл,
а был бы сон – какой тут толк.
Ты представляешь, нет ни кочки,
ну, кое-где, то тут, то там,
овраг спускается низочком,
не слышан там ни шум, ни гам.
А воздух там, такой прозрачный,
налитый весь он синевой,
стоят деревья там кусточком,
таким вот небольшим росточком,
не выше нашей головы.
И, представляешь! Ну, ни капли! —
Там нет ни страха, ни тоски,
и нет заботы, нет волненья,
а как ещё, средь умиленья,
такой небесной красоты.
Я рядом шёл, не смея просто,
о чём-нибудь его спросить,
а он, как бы читая мысли,
меня не думал торопить.
В глазах его, как бель туманных,
не видно было ничего, а рот его,
так твёрдо сжатый,
не молвил слова одного.
А я его, как будто слышал,
как будто мысли я читал,
и наперёд, что дальше будет,
от мыслей я его узнал.
– Смотри, какая неземная,
вокруг струится красота! —
Блаженство здесь и умиленье,
здесь благодать и доброта.
Спокойно было мне, уютно,
старик со мною рядом был,
но вот вопрос тот любопытный
во мне как будто не остыл.
– Хочу спросить тебя я, старче, —
откуда ты, и всё же кто? —
и для чего меня средь ночи? —
ты в этот мир сюда привёл.
Молчал старик совсем недолго,
беззубый рот его молчал,
и наконец-то через мысли,
тогда он всё мне поведал.
– Хранитель я, вот в этом мире, —
Рукой повёл и показал, —
и это всё вокруг, что видишь,
Господь всевышний всё создал!
– И там внизу, и тут что видишь,
его творенье одного,
да, вот внизу что есть мы рушим,
не ценим Бога Самого!
– Тебя привёл с одной я целью,
чтоб душу ты свою нашёл,
тропою этой неземною
ты до неё бы сам дошёл.
– А разве у меня потеря, —
взволнованно спросил тут я, —
откуда знать тебе, что где-то,
свою я душу потерял.
Старик нахмурился глубоко,
свои мне мысли передал
– Нет, дело всё не в этом,
души своей ты не терял,