⇚ На страницу книги

Читать Источники. Катарсис

Шрифт

Интервал

ISBN 978-5-4474-9319-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Раннее

kabesnow

Пара громких фраз на запотевшем окне

Тобой оставленных перед выходом, на бегу;

Дым крепких сигарет, аромат каберне,

И следы на первом столичном снегу.

Мы с ней на прощанье обнимемся

Я громко промолчу, что есть мОчи.

На случай, если вдруг не свидимся —

Добрый день, добрый вечер и доброй ночи.

shtиль

***

Каждый третий – праведник, каждый – у руля.

Раскачать бы маятник – все начать с нуля.

Все стереть из памяти и уйти в моря.

Я стою. Я маленький. Я без корабля.

Ctrl-Vine

Который день не хочется вставать,

Который день в плену у никотина.

Полупустой бокал, помятая кровать,

Вина в бутылке – ровно половина.

Журнал, тобой забытый пару дней назад,

Твой запах, въевшийся до боли в кожу.

Найти пытаюсь в зеркале свои глаза,

А вижу – бледную бесформенную рожу.

Холодный душ с утра, горячий кофе,

Цвет глаз твоих, как смертный грех

Для тех, кого вчера распяли на Голгофе,

Сегодня – просто обреченных на успех.

Мне тень твоя в квартире не дает покоя,

Мне голос твой мерещится повсюду.

На деле – сигаретный дым в три слоя

И третий день немытая посуда.

И ставши жертвой обстоятельств, смерти ждать;

Наброски есть, почти закончена картина —

Полупустой бокал, помятая кровать,

Вина в бутылке – ровно половина.

Последняя зима

Морозом, словно колпаком накрыло —

От холода трещат по швам дома.

Я помню.

Ты, надеюсь, тоже не забыла:

Это последняя для нас с тобой зима.

Нет ни души вокруг, как будто вымер город,

Великое переселение живого. Навсегда.

Остался лишь шальной, животный холод —

Коктейль сезонный с кубиками льда.

Прогорклый свет в домах, остывшие камины,

Фонтаны, скованные вечным льдом,

Когда-то яркие, погасшие витрины…

Записка на столе: «Вернусь. Потом».

Вернешься. Есть ли смысл только?…

Числа какого точно тебя ждать?

Ты вылетела? Рейс во сколько?

Я обещаю в этот раз не опоздать.

Я обещаю проводить и не тревожить,

Не заходить без стука никогда.

Приедешь и сама почувствуешь под кожей

Коктейль холодный с кубиками льда.

Я отпускаю: мы ж не звери!

И лишних слов не нужно – знаешь все сама:

Уже давно стучит в распахнутые двери

Последняя для нас с тобой зима.

Grand62

Один. Стены четыре. Стол, стаканы.

На жизненном пути чихнув, заглох мотор.

Как жаль, нельзя поставить на повтор,

«Зашить глаза» и «уши положить в карманы».

Неси свой крест, не смей показывать усталость,

Смотри вперед, попробуй думать о хорошем

И из себя не строй лукавого святошу,

Не делай так, чтобы испытывали жалость.

Без перекуров, без привалов, прочих отговорок,

Без шанса сделать вдох глубокий и набраться сил…

Узнаешь всё, чего доселе не вкусил

Смирись – отныне будет путь мучителен и долог.

Разгневанных детей и глубину обиды,

Масштабы лжи, с горчинкой вкус тоски,

И запах старой, затхлой гробовой доски

С холодным ветром в залах панихиды.

Очки разбиты внутрь стеклами. Увы…

Иди на ощупь! Прогрызай зубами!

Не слушай тех, кто притворяется волхвами,1

Чтобы добиться своего – гнилой молвы.

Никто не знает, может там «моря Нирваны»?!

А шлюпок – жесткий недобор.

Но жизнь, увы, нельзя поставить на повтор,

«Зашить глаза» и «уши положить в карманы».

Crastinus

И колет легкие холодный ветер с моря,

Глаза болят от соли, тело – ждет прибой,

И каждый вдох – с тоской. Одной строкой.