О необитаемом острове, о райском одиночестве среди его отмелей, пальм и скал я мечтал с Детских лет. Само собою разумеется: Робинзон Крузо, повторительный курс цивилизации, от одежд из звериных шкур до мыслей о величии Творца, и еще этот кусок поваренной соли, предусмотрительно подброшенный автором Робинзону, чтобы приправить на многие годы пещерную кухню невольного анахорета. Но как были ярки картинки детских книг, необыкновенная голубизна их небес и зелень растительности! Почему увяли эти краски? Ослабела чувствительность сетчатки или с годами выцветает анилиновая химия?
Какие корабли плавали в южных морях! О, эти сорокапушечные корабли в пороховом дыму салютов и сражений! Голубые с золотом. Резные Нептуны, трезубцы и нимфы на корме, балюстрады капитанских мостиков, золоченые решетчатые фонари, хлопанье парусов и свист ветра в снастях. Они плавали в другом, не нашем, свежем, как детское утро, климате, возили в Европу ром, индиго, перец или имбирь. Капитаны, в пудре и кружевных жабо, в красных камзолах и черных треуголках, с могучими икрами, обтянутыми шелковыми чулками, с медными пряжками на башмаках, смотрели в длинные подзорные трубы на пахнущие цветным одеколоном острова. Но уже ни один торговый дом на свете не торгует теперь индиго.
Именно таким я представлял себе необитаемый остров: песчаная отмель, пальмы, выброшенные морем на песок розовые раковины и медузы, а в глубине голубоватые, покрытые лиано-экзотической растительностью, горы и шум падающей со скалы воды – источника жизни, над которым порхают, точно вырезанные ножницами из разноцветной бумаги, гигантские бабочки. И еще невыносимый для глаз свет солнца, яркость южных морей. А потом – дымок на горизонте, корабль, идущий из одной, населенной людьми, страны в другую, равнодушный дым, тающий, как последняя надежда, под неописуемое отчаянье потерпевшего кораблекрушение, который столько лет мечтал о возвращении домой, в какую-нибудь уютную Голландию, к своей старушке в чепце, к верной, если не слушать кумушек, невесте, или, скажем, в кирпичный, заросший плющом, домик в одном из пахнущих пенькой и элем портов дождливой Англии.
Принадлежавший Ост-Индской торговой компании корабль «Благое Предприятие» шел из Батавии в Европу с грузом индиго, ванили и мускатных орехов… Сказать по правде, это был не бриг «Благое Предприятие», а грязный коммерческий пароход «Бонифаций Бромлей», который вез из Мельбурна в Нью-Йорк прозаический груз австралийской шерсти. Этакий типичный карго, с желтой трубой почти на корме, с неуклюжими мачтами, напоминающими все что угодно, даже подсвечники, но не мачты. Много дыма, шесть узлов.
Когда мы проходили мимо Маркизовых островов, капитан, пьяница и картежник, вынул трубку изо рта и сказал:
Конец ознакомительного фрагмента.