Дизайнер обложки Роман Батуев
Редактор Мария Зайлстра
Корректор Варвара Графова
Переводчик Нарине Эйрамджянц
© Дживан Аристакесян, 2019
© Роман Батуев, дизайн обложки, 2019
© Нарине Эйрамджянц, перевод, 2019
ISBN 978-5-4474-8009-7
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Вот оно – мое первое воспоминание
Возле стены нашего гумна дымил поминальный костер моего отца. Я не понимал, что произошло, не понимал, почему поднялся так рано. Дед был со мной. Он был печален. Камни на кострище совсем почернели от дыма. Почему я глядел на них, зачем помешивал золу – не знаю. В глазах моего любимого дедушки блестели слёзы. Вот оно – моё первое воспоминание… Позже я часто спрашивал деда о том костре, пытался узнать у него, почему его разожгли подле стены нашего дома. Дед всегда молчал, глотая свою печаль. Он был тирацу1 нашей деревни – наверное, именно это слово на моих детских губах превратилось в Тацу.
В старину из-за яблоневых угодий деревню называли Хндзорик – «Яблочко». А потом армянское «дз» сменилось тюркским «з», и название стало звучать как Хнзри. Но в Турции жило дикое и непокорное племя по названию Хнзр. В наше время это название несло негативное значение: выражение «Хнзр, сын Хнзра» было оскорбительным. Дерджан была последней приграничной деревней – дальше уже начинались горы Баберта.
Кладбище деревни находилось над нашим родовым кварталом, на небольшом ровном выступе скалы. На краю выступа бил родник, воду которого жители отчего-то не любили. Возле родника стоял дом нашего Фило, а за ним и дома других односельчан. Здания были выстроены вдоль улицы, которая сворачивала вниз, на юг, до нашего дома и гумна, под которым проходила большая дорога, тянувшаяся до дворика часовни, одновременно служившего деревенской площадью. На нашей стороне дороги стояли дома армян – род за родом, фамилия за фамилией, а с западной стороны – неровные курдские мазанки.
На границе с армянским кварталом, на склоне холма, стоял родовой дом ага2 Али Османа. Несмотря на то, что ага Али Осман носил турецкое имя, был он курдом, получившим полномочия турецкого смотрителя, и стал новоиспечённым главой села. Он был вправе положить свою лапу на любой кусок деревенской земли, а взамен был обязан всячески подчёркивать отрешение от курдского прошлого, возвеличивая свое турецкое настоящее.
Кроме того, если не постоянно, то хотя бы время от времени, он был обязан становиться деревенским главой местного пункта вооружения.
Али Осман, хоть и принял на себя эту последнюю обязанность, всё же относился к ней чуть ли не с ненавистью, почти отлынивал от её исполнения. Он нисколько не злоупотреблял полномочиями сборщика податей. Его покойный брат Торун участвовал в защите нашей деревни от разбойного нападения. Целью преступников были богатые дома армян. Жителей удалось спасти и от побоев, и от ограбления, но сам Торун был тяжело ранен и вскоре умер.
Так Али Осман остался последним братом. Али Осман как в своём дворе, так и за его пределами, говорил по-турецки. Волей-неволей пришлось ему «отуречиваться» – он был главой большого рода и нёс ответственность за своих людей. Видно, так было предрешено судьбой. У Али было двое хороших сыновей. Характером оба напоминали дядю – были такими же добрыми соседями. Помню, что младший был хорошим певцом…