Дом угольщика Клааса. Клаас и Рыбник пьют пиво и играют в кости. Посредине сцены – беременная Сооткин. Рядом на лавке Каталина рубит капусту.
Рыбник(бросает кости). Три – три…
Клаас. Нос подотри! (Бросает кости.) Пять и шесть!
Каталина(задумчиво). Я животных люблю… Коров, собак, птичек… Всем своим слабым сердцем люблю. Я скорей себе наврежу, чем им, беззащитным…
Рыбник(бросает кости). Три – три!..
Клаас. Нос подотри!
Рыбник. Ты уже говорил…
Клаас. А ты еще подотри…
Сооткин(вздохнула). О-ох!
Рыбник(обернувшись). Началось?
Каталина. Нет. Он еще спит, наш мальчик. Ему еще рано выходить на дорогу жизни.
Клаас. Когда ж соберется с силами этот шалопай? Сколько можно тянуть? Клянусь, если он сегодня не появится на свет, мне придется за ним слазить.
Рыбник. Не торопись. Сегодня, завтра – какая разница?
Клаас. Нет, нет – сегодня! Этот майский день тысяча пятьсот двадцать шестого года меня вполне устраивает… Мне нужен сын, а Фландрии нужен герой. У греков есть Геракл, у англичан – Робин Гуд, у испанцев – Дон Кихот, и только мы, фламандцы, за тысячи бессонных ночей не смогли сделать ни одного героя. Стыдно!
Рыбник. М-да, неловко как-то… А почему ты решил, что от тебя – и герой?!
Клаас. Время подошло… И Каталине было видение.
Каталина. Сперва призраки косили людей… На их трупах палач плясал. Камень девять месяцев кровоточил, потом распался… Потом увидела: два младенца народились, один в Испании, принц Филипп, другой во Фландрии, сын Клааса, прозвище ему – Уленшпигель. Филипп станет палачом, а из Уленшпигеля выйдет великий балагур и проказник, и странствовать ему по белу свету, славя все доброе и прекрасное и над глупостью хохоча до упаду… И весь свет он пройдет, и никогда не умрет, потому что он – дух Фландрии.
Клаас. Во как! Слыхал? А я назову его Тилем, Тильбертом, что в переводе означает «живой» или «подвижный». И сегодня же начнутся его славные приключения, если, конечно, мамаша Сооткин поднатужится!
Входит Палач с указом.
Палач. Указ императора. Будете слушать?
Клаас(равнодушно). Можно. (Дает кружку пива Палачу.)
Палач. Спасибо, а то совсем охрип… Ну, слушайте! «Отныне всем и каждому возбраняется печатать, читать, хранить и распространять писания, книги и учения Мартина Лютера, Иоанна Виклиха, Яна Гуса, Марсилия Падуанского, Эколампадия…»