Пролог
Будите меня только если придут плохие новости;
а если хорошие — ни в коем случае.
Наполеон I
Я вышла из душного, за день осточертевшего, помещения травмпункта, и меня тотчас же накрыло обалденно свежим ароматом весны с горьковатой примесью набухших почек и льдистым запахом остатков снега, чёрными корочками лежавшего вдоль дороги. С минуту просто стояла, впитывая эти ощущения и в который раз обещая себе наслаждаться каждым днём весны, каждой минутой, каждым мигом. Я откинула капюшон куртки — пусть ветер вольно трепет мои волосы. Хотелось спрыгнуть со ступенек прямо в огромную лужу под ними, совсем как в детстве, и вприпрыжку бежать до трамвайной остановки. Жаль, что некому меня поддержать, да и вряд ли бы сотрудники и пациенты травмпункта, где я работала, поняли меня. Я уже представила, как они перешептываются, жалея меня, сваливая мое странно-буйное поведение на стресс и усталость, поэтому, разрешив себе помечтать, спустилась вниз по разбитым временем ступеням и, чеканя шаг, направилась к остановке.
***
Пока ехала в трамвае, задалась мыслью — отчего у меня такое бесшабашно-веселое настроение именно сегодня? Обычный день и поводов для радости абсолютно никаких. Даже наоборот: вся неделя без выходных и пациенты с переломами кистей рук и лучевых костей шли один за другим, словно по конвейеру. А домой, который и домом назвать было нельзя, хотелось идти ещё меньше. Там уже поджидала мама, беспрестанно пилившая меня с тех пор, как два месяца назад я ушла от мужа.
Уже подходя к подъезду, я поняла причину хорошего настроения — чувства горечи и разочарования из-за неудачного брака, наконец, отпустили, и я стала снова свободна и открыта для жизненных удовольствий. И, как ни странно, произошло это именно сегодня — я обязательно должна запомнить этот день — пятого марта.
Мама встретила меня укоризненным взглядом на мои забрызганные грязью ботильоны.
— Оль, в следующий раз разувайся за дверью. Хоть бы раз пол помыла.
— Прости, мам.
Я отвернулась, чтобы скрыть раздражение, иначе потом не отбиться от упреков. Сколько себя помню, никогда не слышала от матери ни похвалы, ни слова поддержки, они с Артёмом были два сапога пара, и уход от мужа мало чего изменил в моей жизни.
— Тебе, кстати, какая-то девица звонила.
— Какая девица? — переспросила на всякий случай, прекрасно понимая, что мама даже не удосужилась спросить имя звонившей. Какой смысл тогда сообщать мне? — Что она хотела?
— Откуда мне знать? — услышала, пока тщательно мыла руки. — Какая-то Полина.
Полина? Единственная Полина, которую я знала, работала в Склифе в отделении хирургии. Пока я там проходила практику в травме, мы успели подружиться. Несмотря на то, что она была замужем и у неё росла маленькая дочка, наши интересы странным образом совпали. Странно, если это и вправду звонила мне Полина — пути наши разошлись, и мы не виделись с ней больше года.
Наскоро поужинав тем, что отыскала в холодильнике, я, закрывшись в своей комнате, отыскала старую записную книжку. Поля ответила сразу, словно ожидала моего звонка.
— Привет, — голос, несмотря на нотки усталости, был радостным. — Сто лет не виделись. Как поживаешь? Не обзавелась детьми?
— Всё хорошо, Полин. Детей нет. Я подала на развод с мужем.