В лицо плеснули какой-то холодной жидкостью – и Кевин Темпл пришел в чувство.
Всю ночь он был в пути, гнал из Индианы груз – партию свежих овощей. До склада в Кливленде оставалось минут пятнадцать, когда Кевин ощутил тяжесть в желудке от чрезмерного количества кофе и говяжьего джерки[1]. Вообще-то, он предпочел бы двойной чизбургер. И хотя никто бы не удивился, встретив тучного дальнобойщика, он гордился тем, что в свои тридцать девять весил всего на пять килограммов больше, чем в старших классах.
Вдруг позади резко взвыла сирена и фары высветили темноту. Кевин вздрогнул и выругался. Наверное, задумался, притопил педаль… но нет, на спидометре было шестьдесят семь[2]. Не настолько он и устал, чтобы съехать со своей полосы. Может, непорядок с задними габаритами? Время близилось к утру – начало пятого. Похоже, копы просто заскучали.
Кевин сбросил газ и встал у обочины. Зевая, потянулся, включил в кабине свет и опустил стекло. Прохладный воздух приятно взбодрил его. До Дня благодарения оставалась неделя.
Подошел дорожный патрульный. В нем было что-то волчье. Худощав, средних лет, форма накрахмалена, глаза скрыты широкополой шляпой.
– Знаете, почему я вас остановил? – спросил он.
– Нет, сэр.
– Выйдите, пожалуйста, из машины.
Видимо, все же перегорели задние фонари. Некоторые полицейские непременно хотят ткнуть тебя носом в такие мелочи. Кевин вытащил из бумажника права, достал грузовой манифест и свидетельство о регистрации, затем послушно открыл дверь и спустился вниз.
К патрульному присоединился напарник:
– Руки держите на виду.
– Да, конечно, – сказал Кевин и протянул документы. – А в чем дело, офицер?
Полицейский взял бумаги и, щелкнув фонариком, прочитал:
– Мистер… Темпл.
– Да, сэр.
– Направляетесь в Кливленд?
– Да, сэр.
– Регулярно ездите этим маршрутом?
– Два-три раза в неделю.
– И вы мозган?
– Что?
– Анормальный? – пояснил полицейский.
– Что вы… Какое ваше дело?
– Отвечайте на вопрос: вы – анормальный?
Настал один из тех моментов, когда Кевин знал, как ему следует поступить, – «следует» в идеализированном смысле слова. Он должен отказаться отвечать. Он должен произнести речь о том, что этот вопрос нарушает его гражданские права. Он должен сказать копу-фанатику, чтобы тот закрыл свой идиотский рот и не бросался такими понятиями, как «мозган».
Но сейчас было четыре часа утра, дорога пуста, он устал, и иногда порывы чести отходят на второй план перед соображениями безопасности.
– Нет, я не анормальный, – проговорил он с напускным апломбом.
Полицейский пристально посмотрел на него и направил ему в лицо луч фонарика.
– Эй, – сморщился Кевин, – я ничего не вижу.
– Знаю.
Щурясь, он заметил боковым зрением, что второй коп наставляет на него какой-то предмет. Вылетевший оттуда с треском голубоватый электрический разряд ударил Кевина Темпла прямо в грудь. Все его мышцы мгновенно свела судорога, и он услышал подобие крика, сорвавшегося со своих губ. В ребра впились когти, и звезды потускнели.