⇚ На страницу книги

Читать Система-в-себе

Шрифт
Интервал

Энтропер

Порой не видишь вещи, потому что они слишком малы, а порой не замечаешь их, поскольку они слишком велики.

Стивен Кинг, «Лангольеры»

Уинк не понял, что произошло: просто в один момент он осторожно шёл внутри густой вязкой тьмы, затапливавшей неосвещаемый коридор космического корабля, а в другой – нечто быстрое, массивное и мощное обхватило его, сдавив, казалось, сразу всё тело. Воздух разом вышел из лёгких Уинка; он пытался сопротивляться, вырываться, драться за свою жизнь, но то, что пленило его, издевательски легко обнуляло результат всех стараний.

Начало жечь горло, в голове помутилось, туман наполз снаружи и изнутри, Уинк начал терять сознание. В процессе этого он предельно ясно – гораздо чётче, чем в любое другое, обычное время, – ощущал, что его руки и ноги выворачиваются, бесконечно покорные чужой враждебной воле. Стали трещать кости, потом – ломаться. Хотелось закричать, он даже выдавил из себя некое слабое подобие звука, что, впрочем, мгновенно и навсегда погибло во мраке длинного широкого холодного коридора.

Раздался удар – будто здоровенным молотком били по стене звездолёта… а затем и по полу, а после и по потолку. Уинка – или то, что от него оставалось: полуживое, полудышащее, полумыслящее – подняло в воздух. Высота коридора – три с лишним метра, однако поражённого беспомощностью человека, испытывающего колоссальные и (какая-то часть сознания твердила и твердила это!) нереальные, ни коим образом не вероятные в обыденной жизни перегрузки и боль, – что-то без всякого сомнения убеждало несчастного: он преодолел намного большее расстояние.

Правда то или нет, выяснить Уинку не удалось – точнее, даже если ответ и проник внутрь сознания и назвал себя, незримый могущественный пленитель сдавил покорное, наполовину мёртвое тело так, что превратил человеческую фигуру в бесформенный, полный мяса и крови мешок. Кровь потекла струйками и закапала на идеально ровный, поделённый на сегменты пол космического корабля.

Далее последовала… полная неподвижность. Через несколько секунд – глухой удар об пол. Массивная смертельная угроза почти беззвучно покинула этот отсек корабля, и сцена событий опустела. Ни звука, ни движения; лишь плотная тьма – всёпоглощающая и безразличная.


Ботинки Гросснера – высокие на толстой подошве, с механическими заклёпками и шнуровкой, – ступали по самоочищающемуся титану сектора H-7. Двухметровый брюнет с короткой стрижкой и мощными плечами водил из стороны в сторону самоподзаряжающимся от среды фонариком в надежде с его помощью развеять окружающий мрак и тайну, что пряталась в чёрном чреве. Слева от Гросснера вышагивал среднего роста блондин с зачёсанной наверх чёлкой, значительно сдобренной гелем; рука бортмеханика Маккинена держала фонарик чуть меньшего размера, который, хоть и светил не столь ярко, обладал функцией автоматического регулирования луча. По правую от Гросснера руку вышагивала доктор Вишницкая – совсем невысокая женщина с большими голубыми глазами (но предпочитавшая зелёные линзы), с объёмной высокой грудью, крутыми бёдрами и удивительно изящными руками; в распоряжении врача не было источника света, зато ей достались два миниатюрных, лёгких, с малой зарядкой энергера. У старпома и бортмеханика «обойма» энергеров в два раза превосходила такую вместительность, поэтому шансы, в целом, уравнивались.