Папа говорит, чтобы воспитать характер, нужно два раза в день делать то, чего тебе не хочется делать. И сейчас лёжа в кровати, изо всех сил борясь со сном, Серёжа вспомнил об этих словах. Не спать… Не спать… Не спать…
Большие напольные часы, стоящие в гостиной на первом этаже дома, пробили одиннадцать раз.
«Полежу ещё немного, и обязательно встану», – уговаривал себя Серёжа. Ему было страшно. Страшен был дом, который он так любил днём, страшны ночные звуки. На улице метель и огромная лапа раскидистой старой ели, росшей под окном, стучала по стеклу – угрожала. Всё время казалось, что внизу, на первом этаже кто-то ходит. И этот кто-то, большой и ужасный, скоро заберётся на второй этаж, войдёт в комнату Сережи и обязательно с ним что-нибудь сделает: напугает, утащит к себе в нору, заколдует так, что потом никто не сможет расколдовать.
Встав с постели Серёжа начал одеваться. Он дрожал то ли от холода, то ли от страха, но старался не обращать на это внимание. Мальчики не должны быть трусами. Папа горит, что трус не тот, кто боится, а тот, кто не умеет справиться со своим страхом. Серёжа справится, обязательно справится.
Вот он оделся, вышел из комнаты, осторожно притворил за собой дверь, и на цыпочках, чтобы не разбудить бабушку, начал спускаться по лестнице.
Едва Серёжа очутился на первом этаже, страх с новой силой навалился на него. Сразу же захотелось повернуть назад, прыгнуть в кровать, и накрыться одеялом с головой. Но он пересилил себя.
В гостиной изо всех щелей лезли странные, страшные существа. Они таились под лестницей, в углах, под столом, за шкафом – везде. Если включить свет, то чудища испугаются и убегут. Но может проснуться бабушка и тогда всё пропало.
Серёжа направился к выходу, быстренько натянул сапоги, куртку, шапку, и толкнул дверь на улицу. Ветер, оказывая яростное сопротивление, крепко прижимал дверь снаружи. Но мальчик и не думал отступать. Поднатужившись, он приналёг на дверь, и, улучив момент, когда противник, потеряв бдительность, чуть ослабил хватку, ловко вынырнул на улицу.
Из-за сильной метели почти ничего не было видно. Но Сережа, несмотря на непогоду и холод, всё же шагнул с крыльца и опрометью бросился за угол дома. Туда, где ветер его достать не мог.
Задрав голову, он посмотрел на небо и понял, что всё пропало. Вокруг только густой снег, пляшущий под дудку ветра. Но, несмотря на это, мальчик всё же надеялся на чудо: «А вдруг метель закончится?». Но он ждал очень, очень долго, а ветер казалось, становился только сильнее. Ничего не поделаешь, придётся идти домой…
Когда он вернулся, то совсем не помнил о своих страхах. Сильнее страха было огорчение. Взобравшись на подоконник, Серёжа стал глядеть в окно на метель.
Часы пробили двенадцать раз. Серёже стало так обидно, так горько, что он заплакал тихо, но отчаянно. Конечно, мальчики не должны плакать, но сейчас ведь никто не видит, а потому можно. В какой-то момент за спиной он услышал шорох. Вначале подумал, что показалось, но шорох стал отчётливее. Серёжа перестал плакать и замер. Кто-то кашлянул и Сережа, соскочив с подоконника, спросил испуганно: