В середине августа 1964 года в деревню Краснополье, расположенную среди бескрайних степей Саратовского Заволжья на правом берегу Малого Узеня и населенную в основном местными хохлами, из Москвы приехал молодой ученый. Звали его Владимир Южнин. Было ему 22 года, но он уже с отличием окончил биологический факультет Московского государственного университета и, сдав сложнейшие экзамены, поступил в аспирантуру. Впереди его ожидала грандиозная научная карьера. Но не потому, что его дедушка Сергей Южнин, биохимик с мировым именем на ту пору был профессором МГУ и членом – корреспондентом Академии наук СССР. Владимир обладал незаурядным умом, выдающимися способностями исследователя, невероятным трудолюбием и упорством в достижении поставленной цели, развитой интуицией, любознательностью и рядом других качеств, позволяющих добиться в науке колоссальных высот.
Владимир приехал с женой Тамарой, тоже аспиранткой и сыном Володей, которому исполнилось всего три недели от роду.
– Зачем кроху с собой приперли? – спросила на пороге своей хаты Аграфена Дмитриевна, двоюродная прабабушка Владимира Южнина, крепкая еще восьмидесятилетняя старуха с крупными, довольно грубыми чертами лица и громогласным голосом.
– А пусть с пеленок привыкает к кочевой жизни, – усмехнулся Владимир, – мы ненадолго, три дня погостим, родственников на кладбище проведаем, молоком парного отопьемся, на рыбалку съездим, да и махнем домой в Москву. Хорошо у вас тут, бабушка Аграфена, тихо, спокойно. Не то, что в столице, где сплошная суета и совсем нет времени задуматься о бренности бытия.
Владимир мило улыбнулся.
– Ну, ладно, чего стоять на пороге, – пробурчала Аграфена Дмитриевна, – проходите в хату, будет вам молока вдоволь.
На следующий день Владимир с Тамарой отправились на деревенский погост. Шли узкой тропинкой по степному лугу, солнце припекало, и в воздухе стоял пьянящий, сильно пряный с горьким вкусом запах чабреца или как его еще в народе называют богородской травы.
– Тамара, посмотри вокруг, красота какая! – воскликнул Владимир, рассмеялся и от радости стал водить вокруг жены хороводы. – Вот где бы я хотел окончить жизнь свою! В бескрайней степи! Среди седого ковыля! Среди знойного лета, пахнущего степной полынью!
– Не говори глупости, Володя, – произнесла Тамара испуганно, – помни, мысли материальны!
– Да нет, ты ничего не понимаешь! – Южнин обнял жену за плечи. – Это во мне говорит кровь! Ведь наш род имеет очень древнее происхождение. Мы, Южнины, потомки половцев! Да, да, половцев. Тех самых половцев, последних законных хозяев этих степей!
– Ты шутишь?
– Вовсе нет, – Владимир вдруг перестал дурачиться, и лицо его стало очень серьезным.
– Тамара, я потом тебе расскажу одну семейную легенду, и ты многое поймешь.
На кладбище Южнин долго простоял, молча возле старого почерневшего креста на могиле своего прадеда. Затем заботливо поправил венок, и они с Тамарой вернулись в дом Аграфены Дмитриевны, где уже во всю мощь своих легких орал маленький Володя.
– Ничего не ест, – буркнула прабабка, – криком зашелся, сиську мамкину просит. Не надо было дитя с собой в такую даль тащить!