Читать На широте Владивостока

© Виктор Тихонов, 2016

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Стоянка маломерных судов в дождь представляет собой печальное зрелище. Предназначенные для праздных утех, белые посудины выглядят уныло и брошенно. И шикарные яхты и небольшие бюджетные катера напрасно ждут толпы галдящих пассажиров. Сегодня все тихо. Флот-призрак покачивается у причала.

Валерий Токарев, по прозвищу Вал, шел под моросящим дождем к своему пришвартованному на дальнем пирсе катамарану. Выработанное годами чутье подсказывало, что ветер скоро зайдет на восточный, а значит, и погода может резко измениться. А это было бы очень кстати: Когда зарабатываешь на жизнь извозом туристов по заливу, любая непогода чувствительно бьет по карману.

Уже показалась здоровенная японская шхуна «Элис». Ее хозяева тоже подрабатывали на туристах, правда, брали на борт в пять раз больше пассажиров. Зато угнаться за Валом не могли – скорость у шхуны не та. Так что не конкуренты – коллеги и друзья.

На палубе шхуны активно суетился народ: Похоже срочный ремонт. Хотя странно. В сезон морской народ обычно ремонтирует разве что двигатели, остальное подождет зимнего перестоя. Вот и родной «Тотем». Два стоявших рядом судна были абсолютно непохожи. «Элис», переделанная из рыболовной шхуны в прогулочную яхту являлась одним из крупнейших судов в бухте. Стоящий рядом катамаран выглядел почти втрое короче и в пять раз меньше. Его стихией была скорость, но отсутствие каюты, увы, не позволяло возить пассажиров в плохую погоду…

– Привет, сосед, – На палубе шхуны показался Юра, капитан и основной владелец судна. В свои шестьдесят с лишним он успел поработать капитаном на океанских лайнерах и, когда вышел в тираж, сумел наскрести деньги на старую японскую посудину, долго ее перекраивал, латал и в итоге получил то, что хотел – возможность выходить в море и заниматься любимым делом пожизненно.

– День добрый, – занимаясь морским извозом, два капитана отлично ладили. Раньше Вал тоже ходил в моря, правда, капитаном стал уже здесь, на девятиметровой «бешеной повозке», носившейся по заливу со скоростью в шестьдесят узлов.

– Как бизнес?

– Процветаю… Особенно как дожди начались.

– Да уж, на твоей посудине в такую погоду… Зашел бы, тут с тобой поговорить хотят.

В салоне, кроме двух знакомых – капитана и механика «Элис» – сидели явно сухопутные гости: пижонистого вида джентльмен и старик, одевшийся, как в насмешку над своим партнером, живописно и затрапезно, явно не пытаясь соблюсти этикет или хотя бы приличную цветовую гамму.

– «Хотя, нет, – подумал Вал приглядевшись. – На джентльмена пижон не тянет: Слишком много величия во взгляде. Костюм, физиономия, прическа вполне как у лондонского денди, а вот глаза столичного чиновника в провинции… впрочем, выбирать не приходится. Заказывать музыку будет тот, кто способен ее оплатить.»

В данном случае заказывал музыку старик, представившийся только по фамилии – Иванов, оказавшийся, по словам собеседников, профессором, членом корреспондентом и крупным ученым, нуждавшимся в выходе в море с научными целями. А оплачивал «концерт» «недоджетльмен» Олег Петрович, величественный порученец кого-то, о ком простым морячкам знать не обязательно. Разговор получился сухим, но продуктивным. Московские гости хотели зафрахтовать и шхуну и катамаран. Необычный, очень необычный фрахт. Дойти до указанной точки в двадцати милях южнее архипелага и там «покрутиться». Ответ на вопрос, что значит «покрутиться», был абсолютно неинформативен. Оказывается, поход затевался ради эксперимента с аппаратурой, уже устанавливаемой на палубе «Элис». По словам ученого: