Перед рассветом Тадж-Махал словно плывет в нежной дымке. Так и задумано, ведь это памятник любви, памятник мечте, он должен выглядеть невесомым, словно сама мечта.
Губы Шах-Джехана тронула легкая грустная улыбка. Мумтаз Махал понравился бы этот памятник, как и тот, что он сотворил собственными руками.
Шах-Джехан протянул в сторону белоснежного чуда, хорошо видного с места его заточения – башни Ясмин в Красном Форте, – руку, на раскрытой ладони которой лежал великолепный алмаз.
Он мог бы шлифовать и шлифовать грани этого бриллианта еще много лет, ведь нет предела совершенству. Но сколько ни оттягивай, приходиться признавать, что работа завершена.
Шах-Джехан сказал об этом дочери еще вчера – да, он закончил огранку, и бриллиант можно положить на место.
Никто за все эти годы не видел камень ни на какой стадии его обработки. Никто и не увидит, только Джаханара, она единственная достойная взять в руки алмазный памятник своей матери, единственная сможет сохранить и память, и бриллиант.
– Отец…
Голос старшей дочери так похож на голос Мумтаз! Или ему просто кажется, ведь сама Мумтаз умерла много лет назад, когда Джаханара была совсем юной девушкой. Дочь посвятила свою жизнь отцу, она разумней всех остальных детей, разумней принцев и ставшего падишахом Аурангзеба. Джаханара вполне могла бы сама взять власть в руки, но предпочла помогать Шах-Джехану.
Принцесса – единственная опора Шах-Джехана и теперь, в его противостоянии сыну.
Джаханара никогда не была так красива, как Мумтаз, а ожоги после пожара и вовсе изуродовали лицо дочери бывшего падишаха, но внешняя красота не главное, если есть душа и разум.
Шах-Джехан обернулся:
– Смотри.
На его ладони лежало то, что он столько лет прятал даже от дочери, – алмаз в форме сердца.
Джаханара ахнула, дрожащими от волнения руками принимая совершенное творение, символ негаснущей любви бывшего падишаха к своей жене.
Рассветное солнце бросило первые лучи в башню Ясмин, где по воле сына проводил свои дни Шах-Джехан. От граней алмазного сердца во все стороны разлетелись крошечные солнечные зайчики. Джаханара зачарованно смотрела на чудо на ладони.
– Отец!
– В нем, как и в тебе, душа Мумтаз. Ты должна сохранить то и другое. Оставайся такой, какая ты есть, и придумай, как спрятать камень от брата и других алчных людей на земле. Душа Мумтаз должна жить, ведь это сама любовь. Без любви человечество погибнет.
Джаханара подняла на отца глаза. Теперь она понимала многое из того, что делал и говорил отец в последние годы. Вот чему были посвящены его дни, его думы, вся его жизнь после смерти матери – он пытался сохранить не просто память о прекрасной, умной и горячо любимой им женщине, Шах-Джехан делал все, чтобы сохранить для людей саму любовь.
Джаханара подумала, что отец прав: если погибнет это алмазное сердце, на земле воцарится мрак. Нет, темно не станет, но если умрет любовь, то наступит время индийской богини Кали – богини смерти и разрушения.
– Я сохраню, отец. Навеки сохраню.
Он поцеловал дочь в макушку.
– Я не сомневался в этом. Ты должна надежно спрятать его.
– Да, отец.
Шах-Джехан в последний раз в жизни взял в руки бриллиант. Камень был теплым… Возможно, от рук Джаханары, а может, просто от того, что был огранен в форме сердца.