Читать Мохнатый шмель

Шрифт

Интервал

* * *

Давным-давно в некотором царстве, в некотором государстве, которое занимало одну шестую часть земли и называлось СССР, жили-были три девицы-красавицы, душеньки-подруженьки. Старшая из них звалась Шурочкой, средняя – Мурочкой, ну а младшая, как водится, Алёнушкой.

Жили они, поживали, добра по мере сил своих наживали, замуж выходили, деток рожали и работали редакторами в книжном издательстве.

Впрочем, место их службы особого значения для нашей истории не имеет. Наши героини вполне могли быть врачами краевой больницы или, там, чертёжницами института Гражданпроект. Или вообще невесть кем! Главное, что они были женщинами, а значит, очень любили день 8 Марта.

Международный женский день.

В те блаженные времена, о которых идет речь, весь советский народ был совершенно искренне убежден, что 8 Марта – это и в самом деле Международный женский день, то есть всё прогрессивное человечество (не только в нашей стране, но и в Европе, Азии, обеих Америках и, очень возможно, даже в Африке и Австралии!) дружно не ходит на работу, осыпает женщин цветами, наедается до неподвижности, напивается до умопомрачения, а потом веселится в меру своёй изобретательности и, конечно, испорченности.

Наши девицы-красавицы жили в чудесном городе Хабаровске, что стоит на берегу великого Амура-батюшки. А там с весенними цветами была в описываемое время большая напряжёнка, и если наших героинь и прочих тамошних особ женского пола чем-нибудь и осыпали, то лишь баснословно дорогими свежеморожеными тюльпанчиками и мимозой в аналогичном состоянии. В Хабаровске 8 Марта – ещё реальная зима, и дары флоры попадали туда из южных республик СССР морожеными, как мороженое. Иными они быть и не могли после восьми-десяти часов полета в грузовом отсеке Ил-62. В небесах и так-то холодней, чем на земле, а уж в марте месяце и подавно! Но даже и этот убогий товар расхватывался в драку и не всякой женщине доставался.

Да господь с ними, с осыпанием цветами, размышляли наши подруги! Нет и не надо, переживём, мы и так знаем, что наши мужчины нас крепко любят. А вот что касается невозможности возвеселить душу и обогреть тело из-за отсутствия горячительных напитков… это пережить было бы проблематично!

Беда в том, что во времена, о которых идёт речь, настала, выражаясь поэтическим языком, «глухая пора листопада». На шестой части земного шара вдруг запретили употребление алкоголя. Не то чтобы прямо вот так ввели сухой закон – по счастью, нет! Однако распитие спиртного сделалось чем-то вроде смертного греха, наказание за который грядёт не в каком-то там гипотетическом аду, а на ближайшем партийном собрании. Причём наказание могло быть очень серьёзным, вплоть до ужаснейшего «Партбилет на стол!».

Сначала народонаселение здорово-таки струхнуло. Вырубка элитных виноградников, закрытие заводов шампанских и разных прочих вин, безалкогольные свадьбы, а также поминки, вылавливание в подворотнях тех, кто по привычке соображал на троих, несусветные очереди около магазинов в ожидании начала продажи несчастной «бутылки в одни руки», массовое тиражирование брошюр и даже книг, в которых разъяснялось, что алкоголь – зло, порождённое мировым империализмом, и даже кефир – алкогольный напиток, а потому и его надо запретить, невероятный скачок самогоноварения, повышенный спрос на резиновые перчатки, которые надевали на горлышко большущих стеклянных бутылей, где бродило домашнее вино… Когда газы, выделяющиеся при брожении, надували перчатку, она начинала покачиваться при малейшем движении воздуха, словно приветствуя хозяев. Это издевательское покачивание называлось «привет Горбачеву!» – по имени главного антиалкогольного творца и борца.