Читать Скажи изюм

Шрифт

Интервал

Эпиграф

«После кино из всех искусств для нас главнейшим является фотография!»

(В. Ленин или И. Сталин).

Когда и кем из двух возможных авторов изречена цитата, доподлинно не известно.

В наши дни знаменитый советский фотограф «новой волны» Максим Петрович Огородников, подвыпив в одном парижском частном клубе, внес и свою лепту в науку фотоведения. Вот то, что удалось собрать из его идей: фотография – это связь видимой реальности с астралом. Тайна эмульсии непостижима. Суть фотопроцесса скрыта в перемещении космических и астральных сил. Нам надо лишь по-детски радоваться этой, одной из малых тайн, приоткрытых нам Высшей Милостью, благоговейно предполагать за этой малой сонм великих, а мы объясняем фотографию какой-то механической дурью.

Давайте, господа, говорить об этом, как дети. Я люблю, господа, все, что связано с фотографией, – камеру, сумку, наплечный ремень. Обвешанный аппаратурой, я кажусь себе странствующим рыцарем.

Люблю, внезапно отрезвев,

увидеть Аттику, Элладу,

где, словно туча, дымный Зевс

обозревает эспланаду.

Люблю предмета смысл и звук

в его осмысленном звучанье,

пусть непригляден, как паук,

пусть непристоен, как овчарня.

Люблю всемирный кавардак

обозревать, прикрывшись тогой,

и в той же тоге, натощак,

в России, красной и убогой,

вести застольный разговор

с партийным шишкой, местным вором,

и в щи бросать табачный сор,

и вора покрывать позором.

Люблю в Москве поднять самум,

друзьям устроить перекличку…

Say cheese, my friends! Скажи изюм!

Вниманье, вылетает птичка!

Я грешен, братцы, признаюсь

И опускаюсь на колени:

бывают дни – я, пьяный гусь,

девиц без устали и лени

ищу, но сквозь похмельный квас

вдруг вижу все по старой моде —

две пары лыж, жену, Кавказ

и месяц ранний на восходе.

Мучительна ничтожеств фальшь,

но видит все незримый зритель,

когда нечистый палец ваш

тайком тревожит проявитель.

Я выхожу. Мой Хассельблад

плечо мне тянет. Ночь в округе.

Направо ль Рай? Налево ль Ад?

Куда летим в московской вьюге?

Но щелкает мой автомат…

Лицо космической подруги

освещено. Сто тысяч ватт.

Из темноты летят пичуги.

Широкофокусный охват.

Вальсок, тангошка, буги-вуги…

И стар, и млад, и леопард

на нашей крохотной фелюге,

плывущей в некий фотосад…

Вот почему, собственно говоря, милостивые государыни и милостивые государи, я так интенсивно всю жизнь увлекаюсь фотографией.

Однако как все началось в плане развития не пьяных откровений, а социалистического фотореализма? Как возникла могучая отрасль искусства, перед которой нынче даже советская литература, такой незаменимый подручный партии, бледнеет?

Существует в своде народной мудрости наших дней еще одно изречение, относящееся к фотографии. ЖЕЛУДКИ У ЛЮДЕЙ БЫВАЮТ РАЗНЫЕ – так гласит это изречение, которое приписывают то ли Ленину опять же, то ли Сталину, то ли всему советскому народу. Эта мудрость почему-то не выносится на плакаты и транспаранты, однако в Союзе советских фотографов она известна всем. Особый идейный смысл фразы предусматривает широкие теоретические толкования, однако и практического употребления цитатка не избежала, в частности, для борьбы с пьянством в ресторане «Росфото».

Арифметически средний член СФ СССР за один присест в этом знаменитом ресторане употребляет не менее полукилограмма водочного изделия. Остерегись, Коля, говорит ему метрдотель Андрианыч. Желудки ведь у людей бывают разные. Знаю, рявкает в ответ арифметически средний. Наливай!