Самое лучшее и любимое время на даче мы уже упустили. Ни тебе ландышей, ни тебе сирени. Разгар лета. Но зато можно купаться в речке и, говорят, в сосняке уже пошли маслята. Одним словом – у природы нет плохой погоды!
Мы с Матильдой первым делом обежали все наши любимые места, искупались, позагорали, опять искупались и на обратном пути решили взглянуть на дом за глухим забором, где прошлым летом было столько событий. Но дом стоял явно нежилой. И охрана снята.
– Твоих рук дело! – усмехнулась Мотька. – Ты этого Федора Тихоновича так напугала, что он сюда больше носа не кажет!
– Моть, умоляю, не вспоминай про это. И вообще – забудем про всякие детективные дела. Я этим летом собираюсь читать только стихи и романы. Никаких детективов.
– Я-то что! – пожала плечами Мотька. – Но ты ж сама знаешь, стоит нам так сказать, как обязательно что-то подвернется.
– Тогда давай просто молчать на эту тему. Лучше помечтаем, как мы с тобой в Италию поедем.
– Через Париж! – напомнила Мотька.
Дело в том, что мой дед, знаменитый оперный певец Игорь Потоцкий, у которого я прожила последние полгода в Париже, обещал осенью свозить нас с Матильдой на две недели в Италию.
– Естественно!
– Аська, а нас одних отпустят по Парижу гулять?
– Дурацкий вопрос! Конечно!
– И мы сможем вдвоем посидеть в кафе на какой-нибудь парижской улице?
– Запросто! На любой!
– Аська, а что берут в кафе?
– В каком смысле? – не поняла я.
– Ну, обычно, что там пьют-едят?
– Да что хотят, то и берут!
– А я вот читала про кофе с круассанами…
– Будет тебе кофе с круассанами!
– Слушай, а Джоконду тоже можно будет увидеть?
– Конечно!
– И на Эйфелеву башню подняться?
– Пожалуйста, но это без меня! У меня голова кружится…
– А Версаль?
– И Версаль!
– А Люксембургский сад?
– И еще Собор Парижской Богоматери и Сакре-кёр…
– Ась, а как эта набережная называется, ну, где Мегре работал?
– Кэ-дез-Орфевр!
– Вот-вот!
– Мотька, боюсь трех дней на все это не хватит! Хотя, если Ниночка будет свободна, она нас на машине повозит, тогда мы больше успеем… Но ты не огорчайся, если мне придется еще год прожить в Париже, я попрошу деда, чтобы ты к нам на какие-нибудь каникулы еще приехала, на Рождественские или Пасхальные… Тогда уж все увидишь!
– Аська, мне не верится… Я как подумаю, что…
– Все будет, Мотька! И Париж! И Италия!
В таких разговорах прошло два дня. Все было тихо и спокойно. Даже у Валерки не возникало никаких идей. Словом, тишь, гладь да Божья благодать. За ужином тетя Липа вдруг сказала:
– Вот не было печали! Соседка наша объявилась, Неонила Филипповна! Прошлый год она тут не жила и как все мирно было! А теперь, не дай Бог, опять во все лезть будет.
– А что? – заинтересовалась Мотька.
– Да у нас по соседству художница одна живет, до того взбалмошная особа, ужас! Терпеть не может животных. А как тут уследишь? То Лорд к ней забежит, то Мефистофель… А она в истерике! Да и вообще, в высшей степени неприятная особа! – проворчала тетя Липа. – И как только Тата с ней ладит!
Надо сказать, что Неонила Филипповна была и в самом деле не слишком приятной дамой. Но до приезда деда она к нам соваться не станет. К деду она с давних пор неравнодушна… Она начинала как балерина, танцевала в Большом театре, еще когда дед только пришел туда. Потом она бросила балет, стала художницей, говорят, даже талантливой…