Читать Дочь вампира

© Михаил Ладыгин, 2016

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

«Человеку всегда хочется того, чего у него нет», – эта банальная сентенция оформилась у меня в голове в тот самый момент, когда я вдруг осознал, что хочу выпить коньяку.

Я ехал домой и размышлял о том, чем в первую очередь следует заняться после довольно напряжённого дня. Шёл одиннадцатый час ночи, и все магазины были уже, конечно, закрыты. Дома в баре у меня стояли водка, спирт, виски, ямайский ром и несколько сортов вин, но вот коньяка там не было, это я знал точно.

Несколько секунд я находился в «пограничной ситуации», совершая вполне свободный выбор: подавить ли порочное желание, чтобы не отклоняться от маршрута, или же дать волю внезапно пробудившейся потребности и отправиться на поиски вожделенного напитка. Вспомнив, что жизнь коротка, а радостей в ней достаточно мало, я перестроился в правый ряд и, круто вывернув руль автомашины, свернул в переулок. Услужливая память подсказала мне, что в нескольких кварталах от того места, где я находился, располагается ночной магазин.

Жребий был брошен, и сердце моё сразу же успокоилось. Довольно быстро я достиг цели и, припарковав машину рядом с автомобилем какого-то запасливого таксиста, направился в торговый зал. Разглядывая удручающе пустую витрину, где, впрочем, красовалась бутылка, этикетка которой указывала на содержащийся в ней «Наполеон», чему я не очень верил, я вновь ощутил какое-то странное беспокойство. Расплачиваясь за напиток, я одновременно размышлял, что же за напасть опять выбила меня из привычной колеи.

Внимательно осмотрев магазин, я не заметил ничего примечательного. Покачав головой и направившись к выходу, я внезапно понял, что причиной беспокойства стал пьяный бородатый старик, сидевший на ступеньках у дверей магазина. Торопясь к прилавку, я лишь мельком взглянул на него, а вот теперь ощутил, что мучительно вспоминаю, где я мог его раньше видеть?

Я быстро распахнул дверь. Бородач сидел на том же самом месте, тупо глядя на мой автомобиль. Присмотревшись повнимательнее, я с изумлением узнал в нём Нику Соколова, точнее, отца Никодима, ибо мой однокашник давно уже закончил семинарию и был рукоположен в сан. Тем непостижимее было его теперешнее состояние! Ещё будучи просто Никой Соколовым, он поражал всех твёрдостью характера и неприятием любых разновидностей порока, а уж после рукоположения…

Всё это, безусловно, требовало разъяснений. Я решительно направился к бывшему приятелю.

– Негоже, отче, срамить сан, – насмешливо бросил я.

– Изыди, – нехотя бросил он, не поднимая глаз.

– Негоже бесей тешить, – наставительно изрёк я. – Опомнись, отец Никодим, ты же не у себя дома, а почти в центре Первопрестольной.

Услышав своё имя, он тяжело поднял голову, уставившись на меня. Постепенно в его глазах появилось осмысленное выражение. Слабое подобие улыбки промелькнуло на опухшем лице, и он хрипло спросил:

– Алёшка? Выпить есть?

– Есть, есть… Вот только не хватит ли тебе, отче?..

– Горе у меня, – пробурчал он, и в глазах его прорвалась такая тоска, что у меня пропала всякая охота насмешничать.

– Поехали! – решил я, помогая ему подняться.

Не без труда запихнув ошалевшего батюшку в лимузин, я включил зажигание, а потом, бодро развернувшись, покатил домой.