Читать Историческая память и диалог культур. Том 2

За время своего существования любая нация накапливает объемный багаж исторической памяти, выражающийся в памятных датах, вехах жизни и творчества выдающихся граждан. Празднованием подобных событий укрепляется коллективная память. Нередко на определенном историческом событии спекулируют различные общественно-политические группы (говорят о так называемой политизации истории и исторической памяти). Последний примечательный всплеск активности исторического сознания пришелся на период перестройки, особенно конец 1980-х гг., когда СМИ пестрели разоблачениями о Великой Отечественной войне и советских вождях. Тогдашний интерес объяснялся политической задачей провести явную разграничительную линию между «новым политическим мышлением» и прошлыми «ошибками и заблуждениями».

Та же политика обыгрывания применялась к продолжавшейся войне в Афганистане (1979-1989). Правительство и сам М. С. Горбачев демонстративно открещивались от ошибок прошлой власти и от решения ввести войска в Демократическую Республику Афганистан (ДРА). Информационные ресурсы массировано использовались для закрепления в историческом сознании россиян представления о перестройке как о времени, когда была прекращена война в Афганистане, а решение о ее развязывании осуждалось с позиций морали и политики1.

Поскольку завершалась война, большая часть которой прошла в неизвестности, именно СМИ предстояло решить задачу актуализации и сохранения исторической памяти о конфликте. В печати публиковались полосы, посвященные не столько войне, сколько ветеранам. Издание «Комсомольская правда» призывало читателей включиться в процесс создания книг памяти по районам, городам или областям2. Главной целью подобных мероприятий было сохранение памяти о солдатах, сынах отечества. Однако дальше призыва СМИ не пошли.

Если для массмедиа информационный повод войны был упущен – основные боевые действия завершились, а с 1986 г. начался процесс планомерного вывода войск, и основное внимание было приковано к социальным проблемам ветеранов, то задача осмысления войны с позиций искусства, а значит, культурных символов, становилась весьма актуальной.

О войне в Афганистане снято немало кинолент: «Жаркое лето в Кабуле» (1983), «За все заплачено» (1988), «Сержант» (1988), «Опаленные Кандагаром» (1989), «Груз 300» (1989), «Афганский излом» (1991), «Нога» (1991), «Караван смерти» (1991), «Мусульманин» (1995), «9 рота» (2005). В ряде фильмов война была лишь необходимым сюжетным фоном, но в некоторых действие разворачивается непосредственно в Афганистане.

Проследим идеологический и политический конфликт исторической памяти в процессе медиатизации войны в Афганистане. Историческая память есть совокупность осмысленных обществом событий. Особенно глубоко в ней запечатлеваются трагические ситуации – катастрофы, бедствия, войны, революции и пр. Несмотря на то, что историческая память является видом коллективной, социальной, памяти, ее основа сплетена из индивидуального опыта многих граждан. Ветераны боевых действий составляют конкретную социальную группу и обладают своей исторической памятью, не ограничивающейся стандартным перечислением даты начала и завершения конфликта, а также тех боевых операций или особых событий, которые освещались в СМИ. Историческая память каждого ветерана заключает в себе пережитый лично боевой опыт, выражающийся в визуальных образах и чувственных переживаниях. Именно эта социальная группа острее всего реагирует на попытки режиссеров отобразить на экране либо правду, либо передать свою интерпретацию событий: «Мужички-киношники! Может, хватит из нас делать пушечное мясо? Поймите, вы, тугодумы, мы пришли назад ЖИТЬ, а не быть пугалом (каким вы нас делаете): «Граждане, живите честно, а то явится взвод головорезов-"афганцев", и всем вам кранты". Это читается в каждом вашем «фильме». Что вы знаете о нас, об этой бойне, именуемой "интернациональным долгом"?»