Читать Проект Повелитель

Раскачался, оттолкнулся от лестницы и прыгнул, уцепившись за какую-то скобу. То ли второй этаж, то ли третий? Не помню. Что это за здание когда-то было, не определить: то ли торговый центр, то ли какой цех или даже завод. А сейчас это просто бетонные стены со ржавой арматурой.

Я прыгун по кличке Толстый. Прыгун – это не профессия, это способ выживания, хочешь выжить – научись прыгать далеко и лазить высоко. Тот, кто ходит по земле, долго не живет. Вообще не живет. Нехорошо сейчас на земле. Вот я и прыгаю, толкаюсь ногами, раскачиваюсь на руках и перелетаю от стены к стене, цепляюсь за что придется: за разные скобы, просто выпуклости, куски арматуры, торчащие из стен, за кабели и тросы лифтов. Могу на одних руках подняться по тросу от подвала до крыши, поэтому руки у меня о-го-го, толщиной как ноги, поэтому и погоняло мне дали – Толстый. Хотя на самом деле я не толстый, а мясистый, это и хорошо и плохо одновременно.

Очень долго висеть на скобе я не смогу, хотя усталости пока не чувствую. Сколько прошло? Пять минут?

Удержаться на этой скобе я мог бы еще часа два, но меня беспокоит, что погоня идет по следам, и нет никакой гарантии, что меня не учуют. И тогда соберутся кучкой и будут ждать, сидя на земле, высунув языки, час, два, три, пока я не созрею и не свалюсь от усталости, как спелое яблоко, им на ужин.

Хорошо было легендарному Мухе, он, по рассказам, был худ неимоверно и мог вот так запросто засунуть согнутую руку или ногу на излом в скобу и проспать пару суток, как летучая мышь, башкой вниз, ни один зверь столько ждать не будет. Разойдутся все несолоно хлебавши. Брешут, конечно. Мне один знаток говорил, сколько б человек ни весил, но кость на излом не выдержит, сломается, да и больно это очень. Я сам как-то раз проверял, когда сил держатся не осталось, руку сдуру сунул. Боль была такая, хрен уснешь, а тут пару суток. Брехня! Хорошо, Косой подоспел и арканом меня вытащил, схряпали бы меня гаврики, косточки бы не осталось.

Однако надо что-то делать. Погоня всё ближе, затылком чую. Мной овладело смутное беспокойство. И скобу покидать жалко, сроднился я с ней, как голубь с гнездом, не достанут меня тут сто пудов, а вдруг засаду устроят? И на этаж перебираться неохота.

На этаж – значит, наследить, запах им свой оставить, и будет ли еще такое уютное местечко, кто его знает. И тут сидеть долго не смогу, Толстый я, и этим всё сказано. Руки хоть и сильные, но бесконечно вес держать не смогут. Эх, и чего я не Муха? Он ногу в скобу мог засунуть и спать башкой вниз. Вот нервы у человека были! Там грызня внизу идет, его мясо делят, а он спит.

Нет, не буду ждать больше, надо сваливать отсюда, пока не поздно. Сменил руку, уцепился двумя пальцами правой руки, а затем подобрал правую ногу под себя, уперся в стену – и полетели-и-и. Хлоп! И я на этаже. Довольно удачно приземлился, тихо и без пыли. Обследовал этаж. Ничего интересного. Всё мало-мальски полезное сперли еще до рождения моего деда, а может, и до рождения деда моего деда. Кто его сейчас разберет? Говорят, и твари нынешние не всегда тварями были, с некоторыми из них мы вроде дружили. Бред, конечно. Взгляните на торков, они толпой ходят, не меньше трех особей. И схарчат тебя – чихнуть не успеешь, не то что здравствуй сказать или матушку их помянуть. Другие твари, говорят, такие маленькие были и безобидные, что их птицы склевать могли.