Читать Похищение сабинянок (сборник)
Центр
– Убери-ка свой кумпол, парень!
Джерри с трудом разлепил тяжелые веки. Ох, и здорово же вчера гульнули! Правда, повод был что надо: в кои-то веки Джерри Скотт, самый захудалый репортер самой блистательной газеты Северо-Запада, получил захватывающе интересное, многообещающее (и читателям, и ему самому) задание. Даже сейчас одно воспоминание об этом наполнило его душу радостью и гордостью.
Однако в чем дело? Чего хочет этот неотесанный бугай в сногсшибательно пестрой рубашке?
Бугай протянул свою огромную лапищу, крепко сдавил стальными пальцами подбородок Джерри и повторил:
– Убери свою тыкву с прохода. Дай пройти леди!
Очаровательная стюардесса, профессионально удерживая на губах улыбку, успокоила:
– Ничего, ничего! Мне нисколько не мешает ваша голова. Отдыхайте…
Но Джерри уже встал. В мозгу у него словно бы щелкнул тумблер, и на засветившемся экране памяти появился цветной слайд: грузный, голый по пояс парень, приветствуя зрителей, поднимает кверху бугристые от мускулов руки в боксерских перчатках. И надпись: «Великая надежда белых!». Экран мигнул, когда на нем возник новый слайд: искаженное болью лицо с закатившимися глазами. Надпись: «Черный Тигр Робин нокаутировал „белую надежду“ в десятом раунде. Мордашка Джо потерял три зуба и чемпионский титул…».
Джерри расплылся в широкой улыбке.
– Мордашка! Ты ли это? Уже успел вставить зубы?
Боксер, в свою очередь, ухмыльнулся так широко, что, кажется, стали видны даже зубы мудрости.
– Шутник, значит? Ну, что ж, сейчас я тебе дам хороший ответ…
Джерри мигом прикинул шансы. Боксер тяжелее фунтов на десять. И драться умеет. Но в тесноте ему не развернуться. Да и с джиу-джитсу он вряд ли знаком.
Сидевший по ту сторону прохода Мордашка тоже стал было подниматься на ноги, но тут ему на плечи легли две волосатые руки. Громадный, смахивающий на гориллу мужик придавил боксера к спинке кресла и провозгласил рыкающим басом:
– Давно мечтал схватиться с чемпионом по боксу. Ну, что, парень, потянешь против кетчиста?
Боксер, пытаясь вырваться, напрягся всем телом, так что жилы жгутами надулись на покрасневшей шее. Но тщетно. Тогда он расслабился и достал пачку сигарет.
– Угощайтесь, ребята!
Джерри, улыбнувшись, принял предложение. Кетчист, убрав руки, мотнул головой.
– Не балуюсь! И тебе не советую: работе мешает.
Отдуваясь, он вытащил из кармана огромный разноцветный платок, вытер вспотевшее лицо и громко высморкался. Устраиваясь в кресле поудобнее, уже благодушно проворчал:
– Сон только перебили. А лететь еще черт знает сколько!
Джерри откинулся на спинку кресла, искоса бросил взгляд на соседа слева. Тот вроде бы даже не заметил инцидента. Он, не отрываясь, смотрел в иллюминатор, так что были видны только красиво подстриженный, благородно-седой затылок да полоса загорелой шеи над ослепительно-белым, туго накрахмаленным воротом рубашки. Репортер поморщился, достал из заднего кармана брюк плоскую фляжку и, отвинтив пробку, жадно присосался к узкому горлышку. Потом удовлетворенно вздохнул, спрятал фляжку и спросил:
– Что-нибудь интересное, сэр?
Сосед повернулся к Джерри. В его серых, с длинными, как у фотомодели, ресницами глазах светились ум и насмешка.
– Очень даже интересное!
Голос у него был негромкий, неопределенный, чуть сипловатый по тембру, с таящимися где-то в глубине командирскими нотками. Красиво очерченные узкие губы ехидно кривились. Когда он говорил, скулы катались у него под кожей, точно орешки, придавая живинку его слишком правильному лицу.