Шёл пятый год после окончания той страшной войны, которая унесла с собой столько жизней, что и пересчитывать их было страшно. Оставшись без мужской помощи, деревенские женщины безропотно тянули на себе воз жизненных трудностей, обусловленных той беспощадной войной. Не стонали, не требовали облегчения, думали, что так и должно быть для победы над самым кровавым врагом. Не у кого было требовать. Почти в каждую избу чёрными воронами прилетали похоронки. Иногда по две сразу в одну избу. И уже не надеялись бабы на возвращение тех, кого в начале войны торжественно отправляли на фронт под марш славянки, бодро исполняемый районным духовым оркестром. Тех, кто ушёл на фронт, продолжали любить, и безнадёжно но, всё равно, ждали, всем смертям назло.
Иван Иволгин неожиданно вернулся домой ещё весной сорок третьего. Хромой, больной и худой до прозрачности, но весёлый и счастливый. Его возвращения с нетерпением ждали мать, невестка и маленькая дочка, которой ещё и трёх лет не исполнилось. Женщины порхали над вернувшимся с войны защитником Отечества, словно фрейлины перед королём. Но он тоже старался не уронить лицо в грязь, и, не смотря на свою хромоту и прозрачность кожи, с головой окунулся в деревенскую жизнь. Без лишних слов, без оправданий, приступил к тяжёлой деревенской работе. Председатель диву давался, откуда в таком тщедушном теле силы, а Иван лишь посмеивался в густые усы, и работал, не покладая рук.
Война давно закончилась. Детей в семье подрастало уже трое. Старшая дочка родилась почти сразу после ухода Ивана на фронт, а через какое-то время после возвращения отца семейства, жена Анна подарила ему ещё двоих сыновей, погодков.
Мальчишки были ещё совсем маленькими, когда Анна сообщила о том, что она снова при надежде. Радости Ивана не было границ. Он, тайком от начальства, завалил лося в лесу, и деревня почти неделю пировала, празднуя ту самую победу над врагом Отечества, потому, что Иван звал на вечерины всех, кого встречал на улице. Никто из начальства не стал наказывать фронтовика за незаконно поваленного лося, зато деревня гуляла неделю. Заходил к Ивану на огонёк и сам председатель колхоза. Не ругался по поводу обилия мяса на столе, но предупредил, и пальцем по столу постучал. Бабы сразу же взялись обхаживать важного гостя, и к ночи председатель забыл, о чём предупреждал.
А сам Иван и был тем заслуженным фронтовиком, получившим особо тяжкое ранение под Сталинградом. Он с нетерпением ждал появления ещё одного малыша, потому и раскинул скатерть-самобранку, и всю деревню в кои-то веки накормил досыта, и напоил допьяна.
Соседи к утру последнего дня празднования расползлись по своим избам, кто – как, а сам Иван, так и не ложась спать, приступил к неотложным делам.
Иван старался уберечь жену от тяжёлой работы, но не всегда это у него получалось. Анна не привыкла отсиживаться на печи. Война сделала её сильной, выносливой, ловкой, способной любую преграду преодолеть. Она не покладая рук работала и в доме, и в поле, не смотря на то, что уже успела приятно округлиться. Ребёнок должен был появиться на свет в начале сентября. Пару месяцев всего надо было подождать, но Анна и не думала отдыхать.