– Квитанция.
Голос у сотрудника блока хранения СИЗО был характерный: высокомерный, холодный. Всем своим видом он давал понять, что говорит с дерьмом и ничтожеством, находящимся от него по социальной лестнице так же безнадежно далеко, как дикие древние люди от богов с Олимпа.
Я молча протянул квитанцию. Сотрудник вздохнул, исподлобья одарив меня взглядом «как-же-вы-достали-долбанные-урки». Нехотя встал и скрылся где-то в глубине помещения, оставив меня созерцать его рабочее место сквозь решетку.
Минут через пять он вернулся. В руках черный пакет с биркой, на которой было нацарапано мое имя и прочие идентификационные данные.
– Так. Начнем, – пакет зашуршал. Сотрудник выудил из него тонкий зажим для денег. – Это что, кошелек?
– Калита, – буркнул я.
Сотрудник ничего не понял. Бросил на меня суровый взгляд. Он не любил слышать слова, которых не понимал. Заглянул в зажим для денег и положил передо мной.
– Кошелек. Деньги в количестве 150 рублей.
Полгода назад там лежали три штуки. Но я промолчал. По пути к камере хранения СИЗО зажим побывал у оперов, затем в дежурной части родного ОВД, после чего прошел еще через несколько рук и лишь затем оказался здесь. Вряд ли сотруднику блока хранения досталось хоть что-то.
– Браслет какой-то… – озадачился сотрудник, покачал головой и положил предмет передо мной, на полку в окошке решетки. – В общем, кожаный браслет.
Это была фенечка, которая крепилась на руке с помощью двух магнитов. Толстая, в половину пальца толщиной, и длинная – она овивала запястье дважды. Если использовать ее как хлыст, можно выбить глаза. Пару раз с упырями с района я такое проворачивал.
Я молча защелкнул браслет на правом запястье.
– Ключи.
Тонкая связка ключей. Два из них от дома предков. Третий от съемной квартиры, где я ютился еще полгода назад. Сейчас этот ключ можно было выбрасывать.
– А это что за хрень?
Последним предметом, который сотрудник выудил из пакета, была явара. Пластиковая ладонная палочка с тупыми концами и резьбой, чтобы не выскальзывала из рук.
– Брелок.
– А чего не на ключах?
– Откуда я знаю. Я полгода его в руки не брал. Может, кто-то из ваших с моими вещами игрался?
Сотрудник прищурился. Ему хотелось обложить меня матом, как он привык. Я смотрел ему в глаза и ждал реакции. И он увидел, что я не боюсь. Мне на самом деле было плевать. Сотрудник угрюмо хмыкнул и почти швырнул явару на полку.
– Все.
Сотового телефона мне не вернули. Я не был удивлен. Моя мобила была краденой.
– Распишись в получении… Рогов.
Через несколько минут, пройдя по тусклому унылому коридору сквозь вереницу одинаково тоскливо скрипящих железных дверей, я оказался в дежурной части СИЗО. Здесь увидел надзирателя из нашего блока. Он только прибыл на смену. На плече висела сумка.
– Что, Рогов? – хмыкнул надзиратель. – Отпустили?
– Как видите.
– Ничего. – он ткнул мне в грудь свой толстый палец. – Я знаю таких, как ты. Пара пьянок, кореша, мордобой – и вот ты снова здесь. Так что не прощаемся.
Я знал, что этого не будет никогда. Потому что я обещал. Обещал Сергею. Но я промолчал. Мне хотелось побыстрее свалить отсюда.