Он шел за ней недолго. Не более пяти минут. Когда она свернула в переулок, он понял, что, наконец, настал тот самый момент, когда надо было действовать. Наверно, она услышала его шаги потому, что каблучки ее застучали по асфальту чаще. А темное пятно фигуры стало постепенно растворяться во мгле. Но оборачиваться или бежать она не решалась. Она все еще наивно надеялась, что вместе с ней в проулок свернул случайный прохожий. Если, пересилив леденящий душу страх, она оглянется и поймет, что жестоко ошибается, то, вряд ли, сможет бежать. Ноги ее одеревенеют от невероятной жути и тогда… Тогда она просто лишится сознания и опрокинется навзничь прямо посреди дороги. Но она все-таки оглянулась. Вынырнув откуда-то из мрака, он оказался от нее шагах в пяти… Плотная завеса тьмы дрогнула, качнулась и словно раскололась надвое от ее безумного вопля!..
Слабо отразив блики зажегшегося где-то в ночи окна, лезвие ножа прошило воздух, а затем плоть, застряв между ребер. В горячке она даже ничего не почувствовала. Она хотела закричать вновь, но не смогла. Вместо этого из ее горла вырвался хрип. Придавив коленом к земле, он погрузил в нее клинок во второй раз. Ощущая судороги ее тела, он делал это снова и снова, пока она не перестала трепыхаться…
Он просто выполнял свою работу…
Старший следователь Переверзев чиркнул спичкой, едва не опалив усы, и нервно затянулся.
– Ну, и что у нас есть? Труп, порубленный на куски, в мусорном контейнере!
– Вот именно! – подтвердил Радеев, пристально наблюдая за своим шефом.
– Это уже, какой по счету труп? Пятый, если я не ошибаюсь?
Щуплый и юркий лейтенантик уже год работал под началом Переверзева и еще ни разу не пожалел об этом. Зеленый свет, а глаза у Переверзева были зеленые, это тебе – не красный! Во всем – подмога. Беда заключалась лишь в том, что хитроумного маньяка, они никак не могли вычислить.
– Скольких этот зверь еще замочит, пока мы изловим его?
– Что у нас есть?
Переверзев вдавил окурок в пепельницу.
– Нож есть, Петр Никанорыч! С отпечатками пальцев…
– Есть-то, есть!..
– К тому же нож необычный! Метательный! Такие в разных там спецподразделениях – в ходу!
– Да, в курсе я! Сам эту штуку вместе с кусками тела, что остались от той дамочки, из контейнера извлекал! Как вспомнишь, аж ты, оладьи в сметане, мороз до мозга костей пробирает! Брр…
Переверзев и впрямь поежился.
– Так, вот я и говорю, Никанорыч! Может, этот маньяк – бывший спецназовец или…
Радеев беспокойно заерзал на стуле, предусмотрительно оглядевшись по сторонам. Но в кабинете прокуратуры кроме него и Переверзева никого не было.
– Что «или» то? Говори, Арсен, душу не тяни!
– А, что говорить-то? Нечего говорить!
Арсен извлек из нутряного кармана блокнот и ручку и, вырвав из него лист, написал на нем крупными буквами «ФСБ». Переверзев принял его игру. «Думаешь, прослушка стоит?» – тотчас изваял он на обратной стороне листа.
Радеев согласно кивнул.
– С чего бы – это? – вслух спросил Переверзев, обращаясь то ли к напарнику, то ли к самому себе.
– Втравить нас в историю хотят!
– С чего ты так решил? А маньяк?
– Тот, кто пьет чужую кровь, не станет зря ее проливать! Переверзев нахмурился.