Длинный сумеречный коридор.
Запах пота и металла. Прерывистое дыхание. Солоноватый вкус крови на губах.
Поворот.
Ольга остановилась, поднимая «АРГ-8». В холодном прищуре двадцатилетней девушки нет страха. Она спокойна. По крайней мере, так кажется остальным бойцам ее группы.
Металлокевлар бронежилета преданно льнет к телу.
– Серж, Огюст… – Она не произносит имена вслух, шевелятся только ее губы, а датчики, закрепленные у горла, улавливают микровибрации мышечных тканей и передают сигнал по коммуникационному каналу.
Двое бойцов неслышно возникают из сумерек пройденного коридора.
Впереди зал – огромное полусферическое помещение, за которым вновь паутина замысловато проложенных коридоров, то широких, то узких.
Там тюрьма. Хотя, вернее сказать, – консервационное хранилище, ибо инсекты держат своих узников в особом состоянии, адекватного определения которому попросту нет в человеческом лексиконе.
Запах. Ольга долго училась различать запахи, но упорства ей хватало с избытком, и теперь, уловив характерные флюиды чужих организмов, она отдала четкое целеуказание:
– Двое инсектов – прямо, дистанция семьдесят метров. Еще три особи левее, до них – метров сто двадцать. Больше никого не чувствую.
Сергей Немершев слушает спокойно, внимательно. Лишь блеск глаз выдает напряженное внутреннее состояние да еще палец поглаживает сенсорную гашетку «АРГ-8», играя чутким датчиком. Сколько раз говорила ему – не смей трогать спусковой механизм.
– Гасим? – Губы Огюста шевельнулись в жутковатой усмешке.
Садист. Живодер. Но в бою незаменим. Не все ли ей равно, каким способом он убивает врага? Наверное, не все равно, если в голову приходят подобные мысли.
– Без шума.
Огюст кивнул. Немершев наконец убрал палец с гашетки, провел им по самодельному глушителю и тихо ответил:
– Когда выполним миссию, отпустишь? Без глушителя? – Он подмигнул Ольге.
– Ты пришел сюда за славой или за смертью? – беззвучно осведомилась она.
– Не угадала. Я пришел убивать. И хочу, чтобы они слышали все, от начала до конца: мои шаги, звук затвора, хочу, чтобы читали мои мысли. – Он презрительно коснулся устройства мнемонического блокиратора. – Отпустишь?
– Отпущу.
– Я с тобой. Буду участвовать, – тут же подхватил идею Огюст.
Ольга лишь сокрушенно покачала головой.
Многого она попросту не понимала.
Не время для размышлений. Позже.
– Вперед. Мы прикрываем.
Две тени исчезли за ближайшим штабелем контейнеров, на смену им из сумрака коридора подтянулись еще двое бойцов, между которыми по принуждению двигался пленный инсект.
Его грубо оттолкнули в угол, чтобы не путался под ногами. Сейчас от него уже нет проку, но убивать насекомоподобное существо нельзя – Ольга твердо пообещала ему жизнь в обмен на сотрудничество.
Она оглянулась.
Антон и Рик похожи друг на друга – оба худощавые, целеустремленные, с лихорадочным блеском в глубоко запавших глазах.
В руках Антона снайперская модификация штурмовой винтовки. Он делает шаг вперед, одна рука, согнутая в локте, опирается о контейнер из черной органики, которую в качестве конструкционного и строительного материала выделяют неразумные особи инсектов.
Вокруг царят плотные сумерки.
Свет насекомоподобным не нужен. По крайней мере, не так, как людям. Выпученные фасетчатые глаза прекрасно приспособлены к «сумеречному зрению».